Королевское чудовище
Шрифт:
«Файер…»
Уже с трудом концентрируясь, она отчаянно ухватилась за мысль, которая внезапно почему-то показалась ей очень важной. «Бриган, я никогда еще не встречала такого сильного разума, как у тебя. Ты только посмотри, как мы разговариваем, тебе практически удаются целые предложения. И даже объяснять не нужно, откуда в тебе эта сила. Ты сам сделал себя таким, потому что так было нужно. Мой отец… — Файер совсем выбилась из сил. — Мой отец ненавидел тебя больше, чем кого-либо на целом свете».
«Файер…»
«Бриган, я так устала».
«Файер».
Повторяя это, Бриган одновременно открыл ей чувство. Храбрость, сила и что-то еще — будто
Сердце Бригана пылало удивительно ярко, и Файер осознала, хоть и едва веря, что чувством, которое он ей открыл, была любовь.
«Соберись, — подумал он ей. — Заставь себя войти».
Выбравшись из тележки, она открыла дверь.
Глава двадцать пятая
Гентиан с Гуннером сидели в креслах, обращенных ко входу. Стоило Файер закрыть дверь, как последний поднялся на ноги и бочком по стене придвинулся ближе к ней.
Взгляд Файер упал на щит, разукрашенный в цвета Квислама и прислоненный к подушечке для ног. На полу лежал лоскутный ковер с узором из красных, коричневых и ржаво-рыжих квадратов. Портьеры тоже были красными, а диван и кресла — коричневыми. Что ж, хотя бы о пятнах крови можно будет не волноваться. Пропитавшись ощущением обоих мужчин, она тут же поняла, с кем возникнут трудности. Конечно же, не с Гентианом, который так мило и бездумно обрадовался ее приходу, что она и измученная с легкостью смогла им управлять, и Файер даже удивилась бы тому, как вообще подобный человек умудрился достичь могущества, если бы ответ не стоял перед ней в хмуром обличье Гуннера.
Он был немного похож на прежнего Нэша: непредсказуемый, смущающий, слишком сильный, чтоб его можно было контролировать, но все же не полностью владеющий собой. Не сводя с нее глаз, он принялся ходить вдоль стены взад-вперед. Хоть он и не обладал внушительными размерами, но что-то в этих напряженных, мягких движениях заставило Файер вдруг понять, почему его опасались. Это был расчетливый человек, способный на внезапную и решительную жестокость.
— Может, присядете, Гуннер? — промурлыкала она, отходя в сторону, подальше от обоих, и невозмутимо присаживаясь на диван — непростительная оплошность, потому что на диване могут одновременно уместиться несколько человек, и именно туда сейчас и намеревался сесть Гуннер. Вступив в борьбу с его разумом — по ощущениям каким-то пухлым, но жестким — она оттолкнула его обратно к креслу рядом с отцом, но он не желал садиться, если нельзя было сесть рядом с Файер, поэтому вернулся к стене и продолжил ходить туда-сюда.
— Так что же мы можем сделать для вас, милое дитя? — спросил Гентиан слегка заплетающимся от вина языком, радостно ерзая на сиденье.
Как бы ей хотелось не торопиться. Но каждую проведенную здесь минуту она брала в долг у лорда Квислама.
— Я хочу перейти на вашу сторону, — сказала она. — Хочу вашей защиты.
— Мы не можем доверять тому, кто так выглядит, — рыкнул Гуннер. — Нельзя доверять чудовищам.
— Гуннер! — упрекнул Гентиан сына. — Разве она не доказала, что ей можно верить, когда на нас напали в коридоре? Мидогг не хотел бы, чтобы мы были грубы.
— Мидоггу плевать, что мы делаем, главное, чтобы ему от этого была польза, — возразил Гуннер. — И вообще, ему тоже доверять не стоит.
— Довольно, — отрезал Гентиан неожиданно резко и властно. Гуннер гневно посмотрел на него, но перечить не стал.
—
Плотно присосавшись к разуму лорда, она приказала ему говорить.
Минут через двадцать она уже знала и сообщила принцам, что Мидогг с Гентианом объединились в основном из-за того, что у короля в союзниках появилось чудовище. Харт открыл не всю правду, рассказав, что Гентиан намеревается напасть на Половодный форт с десятью тысячами воинов. На самом деле воинов будет пятнадцать тысяч — после заключения перемирия Мидогг по туннелям понемногу переслал ему пять тысяч своих рекрутов-пиккийцев.
Слыша такие новости, нелегко было изображать радость. Это означало, что у Бригана в битве будет на треть меньше воинов. С другой стороны, получается, что остаток войска Мидогга, где бы он его ни прятал, насчитывает не более пятнадцати тысяч человек? Тогда, быть может, оставшиеся две части королевского войска вместе со вспомогательными встретятся с Мидоггом в бою на равных…
— Наши разведчики сообщили нам, что вы обшарили все королевство в поисках войска Мидогга, — добавил Гентиан, прерывая ее расчеты. Он неловко хихикнул, играя с ножом, который достал из сапога, потому что его нервировал сын, с тихим рычанием меряющий шагами комнату. — Так я вам скажу, почему вы его не нашли. Оно в море.
— В море, — эхом повторила Файер с искренним изумлением.
— Именно, — кивнул Гентиан. — У Мидогга целых двадцать тысяч воинов. Ага, вижу, эта цифра вас впечатлила? Этот Мидогг, он все время нанимает новых добровольцев. Да, у него войско в двадцать тысяч в море, там, где сотню пиккийских кораблей нельзя заметить с Мраморного плато. А еще на пятидесяти кораблях — одни только лошади. Пиккийцы, они ведь знатные корабельщики. У самой леди Маргды муж — моряк, первооткрыватель. Точнее, был таковым, пока Мидогг не заинтересовал его войной. Сядь, Гуннер, — резко добавил Гентиан, протянув руку к проходящему мимо сыну и хлопая его по руке плоской стороной ножа.
Гуннер вдруг бросился к отцу, схватил нож, вырвал его из пальцев Гентиана и швырнул в дальнюю стену. Лезвие, согнувшись, проскрежетало по камню, и нож упал на ковер. Файер постаралась сохранять невозмутимый вид, не показывая, как тот ее напугал.
— Ты рассудок потерял, — возмущенно поглядел Гентиан на сына.
— А тебе и терять нечего, — огрызнулся тот. — Ты еще не все секреты выложил ручному чудовищу короля? Что ж, договаривай, а когда закончишь, я сверну ей шею.
— Чепуха, — твердо сказал Гентиан. — Ничего подобного ты не сделаешь.
— Давай, рассказывай.
— Я ничего не скажу, пока ты не сядешь, не извинишься и не докажешь, что способен вести себя прилично.
Гуннер издал раздраженный возглас отвращения и, подойдя к Файер, уставился сначала ей в лицо, а потом — совершенно бесстыдно — в декольте.
«Гуннер не в себе, — сказала Файер Бригану. — Швырнул нож в стену и погнул его».
«Можешь вытянуть из них побольше о кораблях? — пришел ответ. — Сколько у него лошадей?» Но не успела Файер спросить об этом, как Гуннер коснулся пальцем ее ключицы, и она, забыв о Бригане, Гентиане и всех остальных во дворце, полностью сосредоточилась на нем и на том, чтобы побороть его намерение, чувствуя, что его мысль и рука сдвигаются вниз, и она, возможно, полностью потеряет контроль, если позволит схватить себя за грудь, что Гуннер как раз и собирается сделать — точнее, с чего собирается начать.