Королевства Ночи
Шрифт:
– Попробуй, – сказала она.
Я нагнулся, и прежде всего меня удивило, насколько холодна вода. Пальцы буквально онемели, а когда я глотнул из горсти, от холода заболели зубы. Но вкусом вода напоминала чистейший растаявший снег высокогорья. Странно. Мы находились посреди озера, а горы были далеко, за много лиг отсюда. Джанела продолжила подъем, а я, ни слова не говоря, двинулся за ней.
Дерево на вершине холма оказалось еще больше, чем мы полагали, а громадные раскинувшиеся корни вытягивались в длину большую, чем самые высокие деревья, растущие вокруг моей виллы в Ориссе. Листья, формой напоминавшие дубовые, отливали серебром в лунном свете. Листва безмятежно шелестела под бризом.
Изображения были слабыми, и Джанела, нахмурившись, принялась оттирать их рукой.
– Не могу разобрать, – сказала она, – хотя уверена, что это магические символы.
Я пригляделся и вдруг увидел кое-что знакомое.
– Вот тебе и на. А это что такое?
На поверхности, здорово пострадавшей от непогоды и времени, проглядывала высеченная фигура танцовщицы. Она находилась посреди квадратика, окруженного желобком. Джанела дунула на мусор, очищая желобок.
– Похоже на пластину, – сказала она. – Пластину, вмонтированную в камень.
Скинув с плеча сумку, она принялась в ней рыться и вскоре извлекла кусочек металла. Перехватив мой заинтересованный взгляд, она рассмеялась.
– Никакой магии. Просто рычаг.
Она принялась трудиться над пластиной, вычищая грязь и сдувая пыль. Наконец поддела рычажком пластину и вытащила из гнезда целую коробочку. Та оказалась шириной в мою ладонь, в две ладони толщиной и сделанной из белого матового камня – из того же, что и стены в том королевском дворце, где танцовщица кружилась перед аудиторией демонов. Джанела покрутила ее в руках, обнаружила щель крышки и поддела ее. Мы вместе заглянули внутрь открывшейся коробочки.
На дне лежал один розовый лепесток. Точнее, не розовый, а самых разнообразных красноватых оттенков и прелестной формы – он так и просился в руки. Я взял его и удивился, обнаружив, что сделан он из тонкого стекла. В лунном свете на нас падали отраженные лепестком красные искорки.
Мелодичное перешептывание листьев дерева стало громче, словно пел далекий хор. Я улыбнулся и прислушался, пытаясь разобрать, что же поет этот хор. Мне показалось, что я слышу, как произносят мое имя и имя Джанелы, но голоса звучали так неразборчиво, что уверенности у меня не было. Я почувствовал легкое, но приятное головокружение, будто от глотка доброго вина. Вне всяких сомнений, произносилось мое имя, и я сделал шаг в сторону, чтобы услыхать это четче. Но тут же я словно отделился от тела. Освобождение от земной обузы воспринималось с легкостью и радостью, как долгожданная свобода. Я посмотрел на Джанелу, уставившуюся на меня в изумлении. Серебряные листья посыпались дождем, порхая в струях ветерка, и я ощутил свежесть и чистоту восприятия мира, как дитя. Подняв руку с лепестком, я увидел, как она бледна и даже полупрозрачна, при этом светится изнутри. Я засмеялся, и оказалось, что мой смех похож на звук, с которым в моем саду под ветром звенели колокольчики. Я вновь засмеялся, чтобы еще раз услыхать этот восхитительный звук.
Джанела протянула руку и забрала у меня лепесток. Она положила его в коробочку и закрыла крышку. И мгновенно моя рука стала снова обыкновенной. Я ощутил тяжесть, скуку и смятение в мыслях. Потеря казалась до того невыносимой, что я застонал, заскрежетал зубами, а потом заплакал, сам не знаю почему, и Джанела обняла меня и так держала, пока плач не перешел во всхлипывания, сотрясающие мою грудь. Она заставила меня хлебнуть из ее маленькой фляжки, и бренди обожгло мне язык. Должно быть, она добавляла
Я описал ей все, что ощутил, пока держал лепесток.
– Я словно бы стал духом. Не призраком, не этой смертной сущностью. А духом, исполненным такой жизненной силы, что от его дыхания сбежал бы и сам Черный Искатель.
– Ты и выглядел так, Амальрик, – сказала Джанела. – То есть ты как бы раздвоился. Отдельно твое тело, из обычной плоти и крови. И тут же… дух твой, который вышел из тебя. И он светился. Мне показалось, что ты смеешься, но звук походил… – Она задумалась, подбирая сравнение.
– На звон? – спросил я. – На звон колокольчиков под ветром?
– Именно так, – сказала она. – Удивительно мелодичный звон, какого мне никогда не доводилось слышать. Извини, что я остановила тебя. Наверное, тебе стало плохо, но я не знала, чем все может окончиться.
– А мне было все равно, – мрачно сказал я.
Она похлопала меня по спине.
– Я понимаю, – сказала она. – Но могло ведь случиться и нечто скверное. Зло не всегда рядится в черные одеяния. А демоны не всегда уродливы. А одно из величайших испытанных мною наслаждений чуть не окончилось моей гибелью, если не хуже того. Я вовремя успела прийти в себя.
Я посмотрел на нее, удивляясь, что же это такое могло быть. Она весело улыбнулась.
– И не спрашивай, – сказала она. – Все дело в магии. Мне кажется, что, хоть ты и в состоянии понять все, у меня не хватит сил рассказать тебе это.
Джанела положила коробочку с лепестком в свою сумку.
– Пусть побудет у меня, хорошо? – спросила она. – Я понимаю, что она тебе очень понравилась. Но я хотела бы исследовать все ее свойства, соблюдая профессиональную предосторожность.
Я согласился, но, видя, как она прячет коробочку, почувствовал, что страшно хочу крикнуть: «Отдай!»Я сдержался и через некоторое время испытывал лишь слабое, но стабильное ощущение потери. В этом ощущении, однако, заключались и все страдания от трудностей дороги, которые я пережил в прошлом и переживу в будущем. И если я испытал их так много, то потому лишь, что по возрасту был стариком. Иногда, при взгляде в зеркало, видя, как морщины покидают мое лицо, я начинал сожалеть об исчезновении этих следов, которые я заработал долгой и полной приключений жизнью.
Без дальнейших слов мы покинули остров, задержавшись лишь у ручья еще раз попить воды. Спал я плохо. А на следующее утро мы вновь пустились в плавание под небом таким же серым и солнцем столь же зловещим, как и мое настроение.
При первом взгляде на столицу короля Азбааса у восточного побережья озера нас обдало пронизывающим ветром дурного предчувствия. До этого мы шли в сплошном тумане, и вдруг из грязно-серой дымки перед нами открылся длинный узкий залив. Город лежал в долине между двумя высокими утесами, на которых стояли два хорошо укрепленных форта с бревенчатыми стенами. От низких причалов города до обоих берегов залива и обратно курсировали десятки примитивных плотов, управляемых прикованными цепями за металлические ошейники обнаженными рабами. Бадрия была права, говоря, что король Азбаас не обладает могуществом на озере. Город – позднее мы узнали, что он называется Каджа, – скорее был деревянной крепостью, нежели процветающим торговым центром. Высокая бревенчатая стена с караульными башенками через каждые пятьдесят футов тянулась от утеса до утеса. За нею виднелись редкие деревянные здания, которыми была застроена долина, резко идущая на подъем по мере удаления от берега. Сама долина представляла собою, как выяснилось, древнее русло давно высохшей реки, бывшей когда-то широкой и полноводной.