Королевство белок

Тулянская Юлия

Старшие, наоборот, одобряли Иллесию. Знала, кого выбирать. На старости лет влюбился по уши, значит, ничего для нее не пожалеет, в лепешку расшибется.

– Опять же, силач – не приведи бог! Если что, и вступится.

– Она сама за себя вступится – мало не покажется!

Илла только фыркала да отшучивалась, а тем, кто брался ее отговаривать, заявляла:

– Не ваше собачье дело!

Но как-то вечером Илла сказала Зорану:

– Знаешь, что? Ну давай, я буду с тобой жить, как с мужем! Только… – она запнулась. – Только когда придем в Соверн, – и сердито добавила. – А то как мы пойдем, если у меня по твоей милости живот начнет расти?

И не думай!

Зоран кивнул и посмотрел на нее виноватым взглядом.

Серый кот Зорана – просто Кот – оказался парнем смелым и любопытным. Целыми ночами он охотился в развалинах. От щедрого сердца поутру приносил хозяину задушенную мышь, которую уже не в силах был съесть. Кот расцвел: распушился, залоснился, но охотничьего азарта не терял. Отоспавшись днем, к вечеру Кот переполнялся воинственного задора и отправлялся сокращать местное поголовье крыс.

Тронуться в путь на юг Илла с Зораном договорились через месяц. «А что-то мне последнее время и тут не так уж плохо!» – думала Иллесия, сидя с ногами на топчане и с наслаждением прихлебывая из кружки горячий травник. Они ужинали: Зоран купил у мальчишек дешевых ворованных яблок.

Илла накинула на плечи одеяло.

«Если бы так всегда жить, можно и на юг бы не ходить. Только холод собачий! А зимой что будет…» – думала она.

– Кабатчица говорит, нынче зима придет холодная, она приметы знает, – поделилась Илла. – Пусть себе приходит, только без нас.

– Пусть себе, а мы уйдем, – соглашался Зоран.

Он давно уже решил завязать узел на своей скитальческой судьбе. Зоран подумывал, что найдет какую-нибудь вдову, пусть даже и с детьми, или одинокую женщину, с которой договорится по-простому: «Я еще не старик… Не пью, от работы не бегаю, нрав у меня смирный. Выходи за меня.» Мало ли людей сходятся по такому договору.

Чем тронула его смуглая девчонка из Богадельни в красном ношеном платье, которая прислуживала в кабаке?.. Зоран был сердит на себя за свое сумасбродство. За версту видно, что они не пара. Но почему-то Зорану хотелось, чтобы Илла полюбила его, сама выбрала из всех, а не просто расплатилась за хлопоты и за будущий путь до Соверна.

– Наверно там, на юге, тоже есть что-то вроде нашей Богадельни, – говорила Илла, догрызая последнее яблоко. – Жить-то где-то надо. Ну, если там зимы не бывает – особо нечего беспокоиться. Если что, и на улице какое-то время можно ночевать.

Она закуталась в одеяло: здесь-то был не юг.

– Спать что ли уже, – задумчиво сказала Илла и улеглась на свой топчан. – Зоран, расскажи про юг. Расскажи историю.

Зоран загасил фитилек в плошке и тоже лег.

– Слушай историю. На юге я прослужил лет пять. Появилось у меня с дюжину товарищей, с которыми мы так и переходили вместе от хозяина к хозяину. К примеру, наймемся в Тиндарите, а когда заварушка кончится, пойдем во Флагарно. И так мы бродили. Князьки дерутся между собой, а мы служим то одному, то другому. Вот как я обошел пешком весь юг.

Перед глазами у Зорана встали земли Соверна:

– Мальчишки там воруют в господских садах не яблоки, а апельсины. Там красными цветами цветут гранаты. Осенью фрукты не успевают собирать. Их так много, что бродягам разрешается рвать их с веток, которые свешиваются за забор, на дорогу. И все же к концу осени дороги усыпаны перезрелыми фруктами, и везде чувствуешь запах прели…

– Прямо не верится, – подала голос Илла.

– А в Оргонто попали мы на службу к князю Саринардо. Он

был лютее льва…

Зоран чувствовал, что воспоминания все сильнее захватывают его.

Князь Саринардо Оргонтийский был прозван Оргонтийским Смерчем. О нем ходили легенды. Он не знал жалости. Его жестокость даже у видавших виды наемников вызывала суеверный ужас. Смерча из Оргонто сравнивали с самим Князем Тьмы. Саринардо был рад питать эти слухи. Он жил войной ради страха, и люди знали: когда он входит в город – для города настает конец света.

– И я, и мои товарищи были лихие головорезы, – сказал Зоран. – Что таить, Илла? Я был не худшим из своих друзей. Но наемники живут тем, что добудут. За нами тащился обоз с пожитками, и это – все, что у нас было. Жалованье мы получали нечасто, больше обещаниями, чем деньгами. Для наемника я был, пожалуй, и честным малым, но только не по меркам обычных людей.

Илла приподнялась на локте, слушая – и даже сон куда-то ушел. Было так темно, что лица Зорана она не видела, и он не мог разглядеть, что она нахмурилась.

– Головорез? А, ну да…

Илла до сих пор не думала об этом и не представляла его среди солдат, грабивших города. Разбойники, воры и убийцы были ее постоянными соседями в Богадельне, но почему же ей казалось, что Зоран, жалевший даже кота, – не такой?

– Как-то мы разорили городишко Асете, – продолжал Зоран. – Князь Саринардо велел нам выпить все вино из церковных подвалов. А надо сказать, что пили мы в церкви. Под вечер, когда все были хорошо подогреты, пришел и сам князь Смерч… Он тоже где-то нализался, это было видно. Он сказал, что мы молодцы, а потом завел свою обычную песню…

Зоран видел перед собой князя Саринардо в плаще с меховой оторочкой. Мех в Соверне – роскошь, драгоценность. У князя длинные вьющиеся волосы, черные усы, грудь защищена легким серебристым доспехом.

– Воины, – говорит он. – Свирепые воины! Я знаю, что в глубине души у каждого из вас живет страх. Вы убиваете – и боитесь. У всех вас немощная совесть. Один из вас отводит взгляд, когда другой смеха ради вспарывает живот шлюхе! Вы трусливые псы. Вы ржете, чтобы оглушить самих себя, но в душе никто из вас не способен быть жестоким, как сама стихия. Вы мыслите по-людски, а это значит – почти по-скотски. В душе вы жертвы: даже когда наносите удар: вы не смеете до конца развязаться со своей жертвой: вы понимаете ее. Хотел бы я знать, кто из вас в силах подняться над человеком так, как человек поднимается над свиньей? Я подарю этот бриллиант тому, кто при мне отведает человеческого мяса!

В оскверненной церкви раздался ропот. Наемники протрезвели. Зоран угрюмо отвернулся, чтобы не встретиться взглядом с Оргонтийским Смерчем.

Иллесия уже давно не лежала, а сидела на топчане. Она сильно вздрогнула и зажала рот ладонями:

– Ой!

Илла боялась больших мохнатых пауков, и иногда так же вскрикивала, если какой-нибудь попадался ей на глаза.

Но Зоран был весь там, в церкви, в разграбленном наемниками городишке.

Князь говорил, а Зоран не сводил с него глаз. Худощавый, ниже Зорана ростом, со смуглым лицом человек – прозванный Смерчем. Но разве он смерч? У него есть тело, как у всех, худое лицо и нос слишком длинен… Ему кажется, это он ураганом смел городишко Асете, мановением своей руки. «Да где ему одному перебить целый гарнизон… Это же мы, мы сделали! – думал Зоран. – Он сам и ребенка не у всякой матери из рук вырвет, особенно если она работница поздоровее!»