Королевство цветов
Шрифт:
Он увлёк нас вперёд сквозь самую настоящую лавину грибов и сообщил:
— Меня зовут Петеркноль. Я единственный гриб, способный прошагать два километра и не заснуть.
Всё это было чистой воды хвастовство: он тут же принялся зевать. Глаза у него слипались. Несколько секунд он боролся с истомой, а потом голова так тяжело шмякнулась ему на грудь, что не удержалась, сорвалась с плеч и покатилась по земле.
В тот же миг глаза раскрылись, а рот заверещал:
— Сон и дрёма пришли! Сон и дрёма пришли!
Обезглавленное
— Вот так-то! — гордо изрёк Петеркноль. — Фокус у меня нехитрый. Теперь я опять бодр и полон сил.
И опять нахвастал: не успел он пройти несколько метров, как снова потерял голову. На сей раз он даже не удосужился приделать её как следует и напялил задом наперёд. Ну и зрелище было: идёт гриб вперёд затылком.
— У меня от ходьбы голова кружится, — сообщил он нам. — Теперь я не буду отвлекаться на посторонние предметы и выведу вас прямо к цели.
Не успел он договорить, как голова в третий раз хлопнулась ему под ноги.
— Эх, у меня уже руки устали, — пожаловался он, подбирая голову с земли, — даже и не знаю, надолго ли у меня хватит сил всё время поднимать её и ставить на место.
Увы! Отказали ему не руки, а ноги: они отвалились, и ему пришлось возвращаться за ними на руках.
Тем временем терпение её превосходительства истощилось. Она нервно поглядывала на часы, и Петеркноль это заметил. Он попытался поддержать голову руками, чтобы она не падала, но сон навалился на него с такой силой, что голова полетела наземь, увлекая в падение обе руки.
— Ладно, — сказала лягушка, — хватит тебе мучиться. Только покажи нам, в какую сторону идти.
Но тело гриба рухнуло рядышком с головой, которая громко захрапела.
— Влипли! — вздохнула её превосходительство.
— Неужели мы теперь заблудимся? — ужаснулась я.
— Нет! — рассмеялась лягушка, — Просто у нас уйдёт больше времени, вот и всё.
Вдруг я нечаянно задела один из сонных грибов. Он упал на соседа, тот толкнул следующий гриб, и вот уже целая грибная шеренга, как подкошенная, повалилась на землю, точь-в-точь кегли.
Её превосходительство посмотрела на падающие грибы с невыразимым презрением и доверительно сказала мне:
— Я им пришлю не дюжину карликовых слонов, а полсотни ежей, пускай колют их своими колючками, не давая присесть где ни попадя.
Мы долго блуждали среди груд спящих грибов. Мне казалось, что мы кружим на месте, и я уже не верила, что мы выберемся отсюда, как вдруг моё внимание привлёк крошечный огонёк, который через равные промежутки времени то гас, то снова вспыхивал.
— Это световой сигнал Розовых ворот! — сказала лягушка.
Сигнал исходил от старенького светляка, который ^ сидел на травинке и попыхивал трубкой.
Он
— Розовые ворота третьи направо.
В гостях у роз
Да, перед нами были Розовые ворота. Ряды рубинов освещали тонкие, как кружево, литые узоры, которыми они были украшены.
Её превосходительство приблизилась к овальному зеркалу, укреплённому в середине ворот, подышала на него и пальцем написала:
Рикетикетакето
Зеркало откинулось, и за открывшимся окошечком показалось хорошенькое личико осы.
— Чем могу вам служить, ваше превосходительство? — поинтересовалась она прямо-таки медовым; голосом.
— Мне нужна карета, чтобы побыстрее доехать до Дворца роз. Мы опаздываем.
— Будет исполнено, ваше превосходительство.
И тут же створки ворот у нас на глазах сложились в элегантную карету. В неё впряглись четыре осы. Их крылышки загудели, как самолётные двигатели, и мы стремительно помчались по коралловой аллее.
Едва мы подкатили к парадному подъезду, как нас с поклоном встретили семь бутонов шиповника, наряженных в изысканные камзолы — наполовину розовые, наполовину зелёные. Они провели нас в зал, все стены которого были зеркальные.
— В конце этого зала начинается коридор, который ведёт прямо к фиалкам, — сказала мне лягушка.
Но сколько я не искала глазами дверь в коридор, отовсюду — со стен, с потолка, с пола — на меня смотрело мое собственное отражение. Скоро я уже не могла понять, в какой части зала я нахожусь. У меня закружилась голова, и я прижалась к лягушке, чтобы не упасть.
— Ничего не бойся, — сказала мне Серозелинда. — В этих зеркалах сидят гномы, они пытаются заманить нас в своё Зазеркалье, но забывают, что мы не можем, как они, дышать в пустоте, без воздуха. Давай-ка зажмурь глаза. Ну вот, они убедились, что ничего у них не вышло, и ластиком стирают со стен твоё изображение.
То-то я удивилась: моё отражение в самом деле стало исчезать, сперва голова, потом всё остальное, и теперь я могла без помех рассмотреть зал.
Везде были расставлены диваны, кушетки, пуфы, кресла, банкетки, на которых с грацией герцогинь полулежали розы и вели между собой беседу. Их головки были окружены целыми водоворотами кружев. Розы беспрестанно пудрились большими пуховками, и их дыхание наполняло ароматом всё вокруг. Но самое занятное было вот что: они подзывали к себе высокие узкие зеркала, и те подбегали по их первому кивку. Розы подкрашивали себе губки, расправляли ресницы, а потом улыбкой отпускали зеркала восвояси. Те кланялись и бросались на следующий зов.