Королевство гнева и тумана
Шрифт:
Заплетя косу, Асилла одобрительно потрепала меня по плечу:
– За эти пятьдесят лет многие фэйри познали голод. Так что весть о твоем поступке быстро разлетится.
Слова Асиллы почему-то вызвали у меня не всплеск тщеславия, а волну страха.
Я ждала, что Тамлин все-таки придет ко мне, но он не показывался. Когда время перевалило за полночь, я отправилась его искать. Побродив по темным и тихим коридорам, я нашла его в кабинете. Одного.
На столике между двумя креслами я
– Я уже собирался подняться к тебе, – сказал Тамлин, быстро окидывая меня взглядом, словно желая удостовериться, что за минувшие часы со мной ничего не случилось. – Напрасно ты не спишь.
Я вошла, закрыв за собой дверь. Я знала, что не усну, особенно после слов, звеневших у меня в ушах.
– И тебе стоило бы лечь. – Мой голос звучал так же натянуто, как и отношения между нами. – Ты слишком много работаешь.
Я подошла к креслу, оперлась руками на спинку. Пока я разглядывала его подарок, Тамлин внимательно разглядывал меня.
– Теперь ты понимаешь, почему я не рвался в верховные правители? – спросил он, поднимаясь из-за стола.
Он подошел ко мне, поцеловал лоб, кончик носа, потом осторожно поцеловал в губы.
– Столько писанины, – проворчал он.
Я усмехнулась. Тамлин прижался губами к ложбинке между моим плечом и шеей.
– Прости меня, – прошептал он.
Его поцелуй отозвался покалыванием во всей спине. Он снова поцеловал мою шею.
– Прости меня.
– Тамлин… – начала я, проводя пальцами по его руке.
– Я не должен был говорить тех слов, – прошептал он, не отрывая губ от моей шеи. – Ни тебе, ни Ласэну. Я совсем не хотел вас обидеть.
– Знаю, – ответила я и почувствовала, как напряжение покидает его тело. – И ты меня прости за все, что я там наговорила.
– Ты была совершенно права, – сказал Тамлин, хотя я понимала, что это не так. – Я был не прав.
У себя в комнате, раздумывая над его доводами, я поняла их правоту. Если бы он сделал исключения для кого-то из подданных, остальные фэйри потребовали бы того же. А мой благородный жест действительно выглядел как подрыв существующих устоев.
– Возможно, я…
– Нет, Фейра. Ты была права. Я ведь не понимаю, что значит голодать и каково возвращаться домой без добычи.
Кивком головы я указала на подарок, ожидавший меня. Как бы мне хотелось, чтобы он завершил нескончаемую цепь подарков.
– Это тебе? – нарочно спросила я, заставив себя лукаво улыбнуться.
В ответ он слегка прикусил мне мочку уха.
– Нет. Это тебе. От меня.
Подкрепление его извинения.
Тяжесть на душе, донимавшая меня все эти дни, начала уходить. Я развязала бант. Шкатулка из светлого дерева больше напоминала сундучок высотою в локоть и шириною в полтора. Сверху к нему крепилась железная ручка. Никаких надписей или символов, позволяющих угадать содержимое, я не увидела. Наверняка
«Только бы он не вздумал подарить мне корону».
Хотя шкатулка для короны или диадемы отличалась бы большим изяществом.
Я щелкнула медным замочком и откинула широкую крышку.
То, что предстало моим глазам, было… хуже короны.
Внутри я увидела перегородки и перегородочки, заполненные кистями, красками, брусочками угля и особой бумагой для рисования. Словом, все, что необходимо странствующему художнику.
А какой яркой была красная краска в стеклянной баночке. И синяя тоже. Совсем как цвет глаз фэйки, убитой мною в Подгорье.
– Я подумал, тебе будет удобнее носить все свои принадлежности в этом сундучке. Не надо брать с собой мешки.
Кисти были новенькими, сверкающими, с мягким и чистым волосом.
Смотреть на этот сундучок и его содержимое было все равно что разглядывать труп, облюбованный вороньем.
Я попыталась улыбнуться. Попыталась заставить свои глаза хотя бы немного заблестеть от радости.
– Тебе не нравится мой подарок, – вздохнул Тамлин.
– Почему же, – сумела возразить я. – Чудесный подарок.
Я не подыгрывала Тамлину. Его подарок действительно был чудесным.
– Я подумал: если ты снова начнешь рисовать…
Он не договорил.
Кровь прилила к лицу. Мне стало жарко.
– А как насчет тебя? – тихо спросила я. – Тебе эта возня с бумагами хоть в чем-то помогает?
Я выдержала его взгляд. Пока что Тамлину удавалось сдерживаться.
– Мы сейчас говорим не обо мне, а о тебе, – сказал он.
Я снова обвела глазами содержимое сундучка:
– Мне позволят пойти рисовать туда, куда я пожелаю? Или караульные будут присутствовать и при моих занятиях живописью?
Молчание.
Я и так знала ответы. «Нет» – на первый, и «да» – на второй.
Меня затрясло. Я сделала еще одну, отчаянную попытку достучаться до него:
– Тамлин, послушай. Я не могу… не могу жить в постоянном окружении караульных. Я… задыхаюсь от такой опеки. И тебе самому плохо. Не отталкивай мою помощь. Давай работать вместе.
– Фейра, ты и так отдала достаточно.
– Я знаю. Но…
Я повернулась к нему. Сейчас передо мной стоял не Тамлин, а верховный правитель Двора весны во всем своем могуществе.
– Тамлин, сейчас меня труднее погубить. Я стала сильнее и проворнее.
– Мои близкие были еще сильнее и проворнее, чем ты. Но с ними довольно легко расправились.
– Тогда женись на той, что способна все это терпеть.
Я и сама удивилась своим словам. Тамлин медленно моргал. Потом вдруг спросил ужасающе нежным голосом:
– Значит, ты не хочешь выходить за меня?
Я старалась не смотреть на его кольцо у себя на пальце, на крупный изумруд.
– Хочу. Конечно же хочу. – У меня дрогнул голос. – Но ты, Тамлин…