Королевство грешников

Шанджида Нусрат Али

Рея сжимает мою челюсть, впиваясь ногтями в кожу, вызывая боль от ушибов, и заставляет меня встретиться с ней взглядом.

— Делай, что тебе говорят, Максвелл. Поцелуй меня, как ты целуешь мою сестру. Поцелуй меня так, словно от этого зависит ее жизнь. — Она наклоняется ближе, прижимаясь грудью к моей груди. — Позволь этому темному демону внутри тебя взять инициативу в свои руки. Выпусти это на меня, и я освобожу ее.

Ее лицо придвигается ближе, пока ее губы не оказываются на моих окровавленных губах. Она

высовывает язык и проводит по моей нижней губе, ощущая вкус сочащейся крови, в то время как ее руки скользят по моим растрепанным волосам и сжимают их в кулак.

От одного этого прикосновения у меня по коже бегут мурашки, как будто на меня вылили кислоту. У нее есть цель за этим бессмысленным поцелуем. Сучка хочет сломать свою сестру еще больше, чем уже.

Мой ангел физически сломлен, но Рея так легко ее не отпустит… По крайней мере, до тех пор, пока она не отнимет все у нас с ее сестрой.

Я хватаю ее за волосы и оттягиваю голову назад, когда она победно улыбается. С темной похотью, светящейся в ее глазах, как у голодного хищника.

Я наклоняюсь ближе, так что наши губы почти соприкасаются. Ее глаза закрываются в предвкушении, прежде чем я шепчу:

— Я скорее покончу с собой, чем почувствую даже малейшее прикосновение твоих губ.

Ее глаза резко открываются, и когда они это делают, свирепость вспыхивает, как адское пламя.

Я несколько раз называл ее богиней и ни разу не ошибся. Она действительно богиня.

Богиня ненависти. Зла. Тьмы.

Но каждая богиня так или иначе падает. Рея столкнется с такой же развязкой, если я изменю ее судьбу. Точно так же, как она поступает с моей.

Наши взгляды не отрываются друг от друга, когда мы разжигаем огонь войны друг в друге.

Она хихикает, кривя губы.

— Ты только что подписал себе смертный приговор, Максвелл.

Внезапно я чувствую резкий удар в спину.

— Ах! Черт, — ворчу я.

Внезапный удар по пулевой ране на моей ноге заставляет меня упасть спиной на землю.

Мое тело становится слабее из-за количества крови, которую я теряю, но мой разум и душа по-прежнему решительны и сильны, чтобы спасти моего ангела. Единственное, на что я могу надеяться, это на то, что смогу спасти ее вовремя.

Я снова слышу шаги, доносящиеся от входа в мой дом, и именно тогда я вижу, как мужчины вытаскивают из дома обмякшее тело Франциско.

Рея ахает, но даже отсюда я могу сказать, что все это подделка. Она бросается к нему и с беспокойством обхватывает ладонями его лицо.

— О Боже мой! Франциско, малыш, — шепчет она, не заботясь о том, что ее руки покрываются кровью. Его раны и порезы все еще свежи после всех пыток, которым я его подверг. Его глаза едва открыты, но он все еще в сознании и улыбается, видя Рею перед собой.

— Эрида… — едва слышно шепчет он.

Это всего лишь одно слово. Одно гребаное

слово.

Это все, что нужно, чтобы понять, что я попал в ловушку своей немезиды с того самого дня, как положил на нее глаз. Начиная с нашей первой встречи и заканчивая ее появлением время от времени, все было спланировано.

Франциско для нее всего лишь пешка. Та, которую она использует, чтобы получить контроль над Братвой.

Рея прижимается своим лбом к его лбу и целует его в ушибленную щеку.

— Теперь ты в безопасности. Ты в безопасности, — шепчет она, и слезы текут по ее лицу. Все это выглядит настолько чертовски реально, что даже я бы на это купился.

Я действительно влюбился в ее поступки.

Мне следовало прислушаться к своим внутренним инстинктам с того самого дня, как я начал сомневаться в ней.

— Охранники отвезут тебя в больницу. Я скоро с тобой встречусь. — Еще больше слез стекает по ее лицу, когда она целует его в лоб. Прежде чем Франциско успевает пробормотать свой ответ, охранники уводят его из резиденции.

В ту минуту, когда она слышит, как хлопает дверца машины и визжат колеса отъезжающей машины, она закатывает глаза и вытирает слезы.

— Всегда требуется слишком много усилий, чтобы плакать, как девица в беде.

Со вздохом она подходит ко мне, превращаясь в гребаную гадюку, прячущуюся под человеческой кожей.

— Помнишь, ты спросил меня, какой самый большой грех я когда-либо совершала? — Ее безжалостный, холодный взгляд не отрывается от моего. — Это была влюбленность в тебя. Но никогда не поздно искупать вину, верно? — спрашивает она.

Когда ее встречает мое молчание, она кивает в сторону своих мужчин. Они не теряют ни секунды и снова начинают пинать меня. Каждый удар ощущается как удар разрушающего мяча, прожигающий мои кости. На снег капает еще больше крови. Моя рубашка вся мятая, грязная и багровая. В голове пульсирует, как будто по ней ударили молотком. Кажется, прошла целая вечность, когда они наконец остановились.

В моих нервах не осталось ни капли энергии, я едва могу дышать или сфокусировать взгляд, когда лежу на спине.

Я чувствую, как мягкие руки ласкают мое лицо, но я не поворачиваюсь к ней лицом. Даже ее вид вызывает у меня отвращение.

— Ты всегда у кого-то что-то отнимал, Максвелл. Это всегда касалось тебя. Но теперь, когда я отняла у тебя королевство, твою власть, твои права… Я, наконец, могу понять, почему ты жаждал этого. Теперь я это вижу. Это было сделано для того, чтобы поддерживать жизнь этого демона внутри тебя. Все всегда было связано с этим демоном.

Обхватив ладонями мое лицо, она заставляет меня посмотреть на нее, хотя я пытаюсь держать голову неподвижно. Но в тот момент, когда ее ногти впиваются в мои раны, я сдаюсь.