Королевство крестоносцев
Шрифт:
Когда Иерусалим стал столицей латинского Востока, его первым правителям пришлось снова заселять его, поскольку его исконные жители были истреблены. Вначале была заселена не более чем четверть города, примыкавшая к Гробу Господню и Башне Давида. В других частях города некоторые мечети, как и мечеть Омара на эспланаде храма, стали церквами, а мечеть Аль-Акса королевским дворцом. Но даже это малочисленное население стремилось покинуть столицу и уехать на побережье, где жизнь была легче. Власти были вынуждены издать указ, который предполагал конфискацию собственности у всех отсутствовавших на тот момент ее владельцев и в случае их невозвращения передачу ее к концу года арендаторам. С целью сделать Иерусалим более привлекательным был принят указ, согласно которому пошлины на все продовольствие, взимаемые у ворот города,
Благодаря престижному статусу города только его правитель носил королевский титул. Антиохия была княжеством, а Эдесса и Триполи графствами. Только в начале XII в. образовавшееся в Малой Армении новое Армянское государство короновало своего правителя королевской диадемой. Лузиньяны, франкские правители Кипра, случайно захваченного во время 3-го Крестового похода, также приняли королевский титул. Но все это были более поздние события, не связанные непосредственно с началом крестовых походов.
Королевский титул, как и название «Иерусалимское королевство», имели двойное значение. Эти титулы означали главного сюзерена, осуществлявшего свою власть над всеми франкскими княжествами, что иногда подчеркивалось проведением торжественной церемонии оммажа. Более того, во время войн, в случае несовершеннолетия, плена или гибели правителей северных княжеств короли Иерусалима брали в опеку их владения. Этот особенный статус королей Иерусалима никогда не был предметом формального законодательства, но результатом всеобщего согласия, в основном обязанного тому факту, что король правил Иерусалимом, городом, занимавшим центральное место в священной истории.
С другой стороны, титул «король Иерусалимского королевства» использовался в узком смысле слова, обозначавшем правителя самого южного княжества среди всех земель латинян на Востоке. Во времена своего наивысшего могущества оно граничило с графством Триполи на севере. Общая граница проходила в нескольких милях к северу от Бейрута по реке Нар-эль-Муамилтайн. Граница сложилась довольно случайно, Бейрут оказался самым северным городом, захваченным в 1110 г. королем Иерусалима, в то время как Джебель (древний Библ) за рекой уже находился в руках (1103) Раймунда Сен-Жильского, основателя франкской династии, владевшей графством Триполи. С падением города Триполи в 1 109 г. весь район к северу от небольшой реки перешел под управление графов Прованса. Это была единственная общая граница между двумя латинскими образованиями, протяженностью всего в несколько миль. Далее к востоку граница подходила к горам Ливана и практически не была обозначена на местности. Непосредственно к востоку от Бейрута проживавшее в горах Аль-Гарб мусульманское население пользовалось значительной автономией, хотя официально оно признавало сюзеренитет франкских правителей Бейрута. Счастливый случай сохранил некоторые интересные документы крестоносцев на арабском языке, в которых говорилось о наделении местных шейхов земельными владениями с деревнями. Этот район был населен маронитами, христианами Ливана. Горные деревни, в которых жили великолепные стрелки из лука, имели, как правило, дружественные отношения с франками и даже признали верховную власть римского престола.
Граница франкских владений спускалась с Ливанских гор в южном направлении.
В месте резкого поворота реки Эль-Литани франкская граница поворачивала на восток. Оставляя позади Ливанские горы, она проходила через истоки Иордана и достигала южной оконечности покрытой снегами горы Хермон (28 14 м). На одном из отрогов горы Хермон находился Калъят-аль-Субейбе (современный Калъят-Нимруд), который господствовал над городом Банияс и отмечал крайнюю точку франкских владений на северо-востоке. В этом месте не было ни реальной, ни формальной границы между Латинским королевством и его северным мусульманским соседом – великим городом Дамаском.
Истоки Иордана и небольшие реки, которые далее к югу образовывали эту реку, находились в границах королевства. Но плато Голанитис (в еврейском языке Голан, на арабском Джаулан) на востоке и расположенный южнее Аль-Савади (Терр-де-Сюэт, как называли его крестоносцы) у Тивериадского озера были ничейной землей. Или, правильнее сказать, совместным владением франков и Дамаска. Весь район вплоть до реки Ярмук на юге, хотя политически и зависимый от Дамаска, выплачивал большую дань правителям Галилеи. Две небольшие крепости на восточном берегу Тивериадского озера Эль-Аль и Каср-Бардавиль (замок Балдуина) были, по-видимому, единственными оборонительными сооружениями во всем районе, и неизвестно, когда и кем они были построены.
На южном берегу реки Ярмук (Эль-Ярмук) стояла мощная необычная пещерная крепость, которую арабы называли Хабис или Хабис-Джалдак, а крестоносцы – Кав-де-Сюэт (крепость Аль-Савади). Это была природная твердыня, которую крестоносцы занимали на протяжении большей части XII в., хотя она и меняла своих хозяев и становилась иногда владением Дамаска.
От Хабис-Джалдака до истоков Ярмука между Музайрибом (Эль-Музайрибом) и Даръа тянулись обширные пастбища. Крестоносцы проникли в этот район и овладели Даръа. Переданный в феод знатному франку из окрестностей Парижа, он был назван «городом Бернара де Этампа». Но владычество крестоносцев было кратковременным. У них не было в достаточном количестве людей, чтобы освоить этот периферийный район.
Далее к востоку располагались города Бусра (Бусра-эш-Шам) и Сальхад. Правителей в эти города назначал Дамаск. Но отдаленность от Дамаска и близость к франкам, которых в XII в. многие мусульмане считали союзниками, хотя и ненавидимыми и опасными, приводила к странным политическим маневрам. В середине XII в. в Бусре и Сальхаде при попустительстве франков был создан независимый мусульманский эмират. Это было выгодно франкам, так как они не могли управлять отдаленными территориями, но получали выгоду от существования автономного буферного государства, полностью от них зависимого. Но франки просчитались, поскольку эфемерный независимый эмират после периода короткого и бурного существования распался.
К югу от реки Ярмук древнее поселение на высоком плато Джиляд (по арабски Джебель-Айюф) и его южная часть, горы Аджлун (до 1247 м) вместе с западной частью глубокой впадины Иордана, никогда не подчинялись франкам, хотя во время одного из своих походов они дошли до места Гераса (Джараш), которое разрушили. Мусульманский замок Калъат-аль-Рабад, построенный вблизи Аджлуна в XII в., – одинокий свидетель мусульманского владычества в этом пустынном районе.
Господство франков проявляло себя более явственно на древних землях Аммона и Моава к югу от реки Эз-Зарка. Эта обширная область, протянувшаяся далеко на юг до Красного моря, стала франкским владением Трансиорданией.