Королевство крови и соли
Шрифт:
Я хотела покончить с этим сейчас, чтобы спасти свой народ от такой судьбы, но я бы взяла надежду везде, где могла ее получить.
— Должны быть принесены жертвы, чтобы все изменилось.
Выражение его лица стало суровым.
— О семье Милы позаботились, и после смерти ей будут предоставлены все права. Но мы не должны говорить об этом снова. Я прошу тебя не думать об этом, пожалуйста.
— Сначала Дэвид, теперь Мила… — я боролась с подступающими слезами. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Я убила Дэвида ради них, и они отплатили мне
— Служа своему народу. Своему королевству. Своей семье.
— Я думала, что именно это я делала, когда спасала посла.
У меня болело в груди, и я не мог избавиться от предательского выражения лица Дэвида, когда я наблюдала, как он умирает. Он заслуживал лучшего. Он был тем, кто противостоял делегации Коноса, и я предпочла их своим собственным людям.
— Не проси меня выбирать их снова, — сказала я. — Я не смогу.
Мой отец протянул руку и погладил меня по волосам, как он делал, когда я была ребенком. Я отстранилась, чувствуя себя недостойной такого доброго прикосновения.
— Я совершила ошибку.
Я даже не позволяла себе думать об этих словах, и теперь, когда я произнесла это вслух, мне показалось, что моя грудь вот-вот разорвется от горя.
— Я понимаю, почему ты это сделала. И почему ты не сказала мне.
Он вздохнул.
— Мне жаль признавать, но я уже знал.
Он слабо улыбнулся.
— Как?
— Посол рассказал мне, что произошло. Сказал мне, что обещал тебе позаботиться о сестрах Дэвида, когда ты испускала, как он думал, свой последний вздох, — объяснил он.
— Ты уже знал о наших стражниках? —
я подтвердила.
Он кивнул.
— Об этом позаботились. И я сохраню тайну Дэвида, если только ты не хочешь, чтобы я изменил его статус на предателя и изгнал его семью?
Я покачала головой.
— Это объясняет частные похороны.
— Иштван знает правду. Я не мог допустить публичной церемонии в его честь, но я не мог заставить себя отказать в твоей просьбе, пока ты была без сознания в своей комнате. Когда я подумал, что ты можешь не проснуться… — его голос дрогнул, и он прочистил горло. — Мы отойдем от этой темы. Дело сделано.
— Что, если их больше? Еще больше предателей? — спросила я.
— Я же сказал тебе, об этом позаботились. Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он. — Ты продолжишь выполнять свой долг. Развлекай посла, отвлекай его, пока они не уедут. Жизненно важно, чтобы они не знали об изменениях на нашей границе.
— Я же говорила тебе, для этого слишком поздно.
— Нет, это не так. Посол мог позволить тебе умереть. Но он сам принес тебя сюда. Он стоял на страже у твоей двери. Мужчина не сделает этого, если у него нет определенных чувств к женщине, — объяснил он.
Я скептически приподняла бровь. Очевидно, он был с кем-то другим, когда я обнаружила Ориона в его комнате,
— Ты неправильно понял. Должно быть, он пытался предотвратить смерть члена королевской семьи, находившегося при нем. Я уверена, что это не пошло бы на пользу нашему союзу. Кроме того, он был с другой женщиной, когда я увидела его сегодня.
— Только потому, что он не может быть с тобой.
Я тяжело сглотнула, и крошечная часть меня обрадовалась этой мысли. Я загнала это чувство поглубже, очень, очень глубоко. Я не позволила себе позволить физическому влечению затуманить мой разум.
— Он простит тебя за то, что ты накричала на него, — уверенно сказал мой отец. — Ты единственная, кто может это сделать. Мужчины отбросят все доводы разума ради женщины, которую они желают. Если он преследует тебя, он не будет искать ничего другого.
— Ты просишь меня соблазнить его.
Что-то странное сжало мои внутренности. Страх, смешанный с головокружительным желанием. Как бы я боролась со странными чувствами, которые испытывала к послу?
— Делай все, что необходимо. У нас будет один шанс убедить драконов, но если на их конвой нападут фейри до того, как они прибудут, всему конец.
— Сейчас неподходящее время. Почему драконы должны были отправиться в путь именно сейчас?
— Мы работали над этим годами. Почему они, наконец, согласились встретиться сейчас, я никогда не узнаю. Но другого шанса у нас не будет.
— Ты понимаешь, о чем просишь меня. Одно дело чувствовать, что меня тянет к послу, и совсем другое — когда меня подталкивает к нему мой собственный отец.
Мне не нравится идея быть пешкой в этой игре.
— Мы все играем свою роль в игре крови и соли.
Он схватил мою руку и сжал.
Это было суровым напоминанием о долге и хрупкости человечества. Мы были последними выжившими, связанными нашей общей человеческой кровью и защищенными морем. Наша история была полна раздоров, но истории о том, как мы собирались вместе, о жертвах, были тем, что поддерживало нас в живых.
— Что, если он больше не захочет меня видеть? —
спросила я.
— Тогда долг перейдет к одной из твоих сестер, — сказал он.
— Нет.
Я встала.
— Только не мои сестры. Они будут держатся подальше от всей делегации Коноса. Поклянись мне. Я сделаю это для тебя, если ты пообещаешь мне, что не будешь просить их об этом.
Он встал, его лицо посуровело.
— Я сделаю то, что должен, для моего королевства, Ара. Ты здесь не правитель.
Я переступила границы дозволенного. То, что я делала редко. Большую часть времени мне все сходило с рук. Я не стояла в очереди на трон и держалась в стороне. Но были правила, протоколы, ожидания. Я не была застрахована от его статуса. Никто из нас не был застрахован. Опустив глаза, я кивнула.