Королевство крови и соли
Шрифт:
Затем я влепила ему пощечину.
Не имело значения, что я должна была делать. Он сводил меня с ума. Я не могла этого сделать.
В основном потому, что я знала, что если начну, то не смогу остановиться. Я должна была отвлечь его, но я не контролировала себя, когда была с ним. Если бы я позволила этому случиться, я бы окончательно заблудилась.
Я хотела его больше, чем когда-либо хотела быть с кем-либо. Все мое тело горело от желания, но я должна была бороться с ним.
Он усмехнулся низким рокочущим звуком и
Он провел рукой по щеке, затем по подбородку. Он смотрел на меня так, словно я была его следующим блюдом. Выражение его лица было таким напряженным, что я чуть не застонала.
Я ненавидела то, что хотела его. Было так трудно сопротивляться ему, когда каждая клеточка моего существа взывала к нему. Умолять его прикоснуться ко мне.
Я была сломлена.
Я не должна была хотеть его.
Соблазнить его — это одно, но желание, охватившее меня, было необузданной похотью. Это не было любопытством, превратившимся в удовольствие, которое я испытала с Дэвидом. С ним не было никаких условий. Никаких эмоций. Это было весело, отстраненно, пусто. Это никогда не было настоящим. И я всегда контролировала ситуацию.
Каким-то образом, за те несколько коротких дней, что я провела, ненавидя Райвина, я стала страстно желать его. Если бы он попросил меня об этом, я бы позволила ему разрушить всю мою защиту. Я бы отдала ему все. Это напугало меня до чертиков.
— Я говорила тебе, что не хочу иметь с тобой ничего общего, — выплюнула я. — И я говорила тебе держаться подальше от моей сестры.
— Я танцевал с твоей сестрой, не более того. И просто, чтобы ты знала, она — абсолютное наслаждение, — сказал он. — Я понятия не имею, как вы двое связаны.
— Почему ты продолжаешь так мучить меня?
Мое сердце бешено колотилось в груди, и я чувствовала, что сгораю изнутри. Мимо пронесся порыв ветра, вызвав мурашки на моих обнаженных руках, но я не чувствовала холода.
Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала его запах, несмотря на благоухание цветов вокруг нас. Его слова прозвучали так тихо, его хриплый шепот походил на поглаживание пальцами по моему позвоночнику:
— Ты мой любимый человек для пыток.
Что-то щелкнуло.
Я бросилась к нему, обхватив его щеки руками и притянув его лицо к своему. Когда наши губы встретились, это было похоже на взрыв, все это сдерживаемое желание смешалось с необузданной яростью. Я ненавидела этого человека, но не могла насытиться им. Я не могла оставаться в стороне.
Его руки скользнули вниз по моему телу, пока не остановились на пояснице. Он притянул меня к себе, наши тела прижались так близко, что я почувствовала, что он уже полностью возбудился.
— Это ничего не меняет, —
— Перестань бороться с тем, чего ты хочешь, астери.
Он прикусил мою нижнюю губу, и я застонала, откидывая голову назад.
Я запустила пальцы в его волосы и прижалась к нему еще ближе. Как будто я не могла притянуть его достаточно близко. Наш поцелуй продолжался, неистовый и злой. Его щетина царапнула мои щеки, и мои губы уже казались опухшими, но мне нужно было больше. Его язык проник в мой рот, слегка пробуя. Я ответила агрессивно, наши языки встретились и переплелись так же жестоко, как и наши губы.
Пальцы впились в мою задницу, безжалостные и сильные. За его хваткой чувствовалась потребность; потребность, которую я понимала. Я опустила руки к краям его туники, затем прервала наш поцелуй, чтобы помочь ему освободиться от неё.
Мы оба затаили дыхание, двигаясь безмолвно, когда снимали одежду так быстро, как только могли. Мгновение мы стояли, уставившись друг на друга в лунном свете. Его тело было таким же совершенным, каким я его помнила. Он был сильным и стройным, элегантным и брутальным. Как будто он был высечен из мрамора до того, как один из богов вдохнул в него жизнь.
Я прикрыла грудь, внезапно почувствовав, что меня недостаточно по сравнению с ним. У меня было меньше мягких изгибов и больше мускулов, чем должно быть у женщины. Там были шрамы от старых травм, и я не могла сравниться с его красотой.
Он крался ко мне, как пантера, его глаза блестели на свету. Голодный, оценивающий, вбирающий в себя каждый дюйм меня. Схватив мои запястья, он опустил мои руки по бокам, прежде чем осмотреть мое тело. Его язык высунулся, облизывая нижнюю губу.
— Ты такая чертовски красивая.
У меня перехватило дыхание, и я встретила его пристальный взгляд, ища признаки лжи; красивые слова опытного придворного.
Он грубо схватил меня за подбородок, приподнимая мое лицо так, чтобы я смотрела на него снизу вверх.
— Я собираюсь попробовать каждый дюйм твоего тела и оставить тебя в дрожащей луже, когда закончу с тобой.
Его губы оказались на мне прежде, чем я смогла ответить, и все застенчивые мысли растаяли. Наши руки работали в неистовстве, прикасаясь, лаская и царапая любой кусочек кожи, до которого мы могли дотянуться, в то время как наш поцелуй достиг сердитого крещендо.
Руки Райвина переместились с моих щек на бедра. Они прошлись по моим ребрам и, наконец, добрались до моей ноющей груди. Он был грубым и собственническим, сжимая и разминая. Он ущипнул каждый сосок, и я ахнула. Когда он углубил поцелуй, я застонала, боль смешалась с удовольствием, отчего все стало намного острее.
Напряжение туго скрутило низ моего живота, и я обхватила ногой его талию, отчаянно желая почувствовать больше трения.
Он прервал поцелуй, его губы переместились к моему уху.