Королевство крови и соли
Шрифт:
— Пожалуйста, пожалуйста, я не хочу умирать, — захныкал он.
Я подошла к нему и посмотрела на него сверху вниз.
— Заключи мир со своими богами.
— Нет, нет, у меня есть семья. Жена, дети…—
его глаза наполнились слезами, и он начал задыхаться, тяжело всхлипывая.
Я колебалась, но краем глаза уловила движение. Плачущий мужчина тянулся к своему упавшему оружию. Все это было притворством. Он считал меня слабой. Ярость раскалилась в моей груди. Я так устала от того, что все принимали решения о том, кто я такая и на что способна. Я отбросила меч ногой.
Его
— Ты не можешь убить меня. Гадес накажет тебя в загробной жизни.
— Тебя первого.
Я вонзила свой меч в его грудь, преодолевая сопротивление кости, позволяя своему гневу подпитывать меня. Брызнула кровь, покрывая мои руки теплой алой жидкостью. Я даже не вздрогнула. Этот человек сразил бы меня наповал с улыбкой на губах. Все, что я чувствовала, это безразличие к нему и злость на всех остальных.
Когда я попыталась вытащить меч, он был настолько воткнут в тело, что я оставила его там. Я подобрала оружие, которое выронил мертвый стражник, затем огляделась, готовясь к новой схватке.
Волк заблокировал мое движение, рыча на меня.
— Я не ссорюсь с тобой, Вант, — сказала я, надеясь, что это был тот же мужчина, с которым я говорила раньше.
И что он мог понять меня, находясь в этой форме.
Он щелкнул челюстями, затем наклонил голову, как бы подавая мне сигнал. Я сделала шаг вперед, направив на него меч.
— Отойди.
Было ясно, что волк пытался привлечь мое внимание.
— Что? Это была самозащита. В основном.
Чувство вины скрутило меня изнутри, теперь, когда гнев, который я чувствовала, ослаб. Я убила его. Пока он был в значительной степени беззащитен. Хуже всего было то, что я чувствовала вину за то, что не сожалела о своих действиях, а не о жизни, которую отняла. Возможно, Райвин был прав. Внутри меня было что-то темное.
Волк схватил меня за платье, потянув за ткань. Нельзя было отрицать, что он хотел, чтобы я последовала.
— Хорошо. Пошли.
ГЛАВА 25
Нас окутали крики, когда дворцовая стража и граждане Атоса приблизились. Волк потянул меня за платье, уводя от нападения. Храбрость, которую я чувствовала, исчезала, когда я понимала подавляющие шансы против меня. Это было так же, как нападение на карету, только на этот раз нападавших были сотни, и у нас не было ни малейшего шанса выбраться отсюда живыми.
— Уберите ее отсюда!
Райвин закричал, казалось, материализовавшись из ниоткуда. Он исчез так же быстро, как появился, растворившись в массе тел, которая поглотила его в безумии. Звук лязгающей стали, ругательства и соприкосновения плоти с плотью заставили все чувства обостриться. Я шагнула вперед, сжимая свое оружие, чувствуя непреодолимое желание помочь ему.
Волк прервал меня, предупреждающе щелкнув челюстями.
— Что я должна делать?
Райвин не собирался выбираться из этого в одиночку, и беглый взгляд на хаотичную сцену показал, что алые туники его окружения были разбросаны повсюду, занятые собственными боями.
Волк дернул меня за платье, и я автоматически сделала шаг назад, оцепенело принимая атаку. Я не могла последовать за Райвином; меня даже не должно было быть здесь.
У меня защипало в горле, когда болезненное понимание охватило меня. Сколько бы я ни говорила себе, что я часть королевской семьи, я всегда была аутсайдером. Я любила своих сестер, но между нами всегда был барьер. Что-то, чего я не могла понять, разделяло нас. Должно быть, тот факт, что не вся наша кровь была одинаковой. Я была королевской крови только наполовину.
Но это должно было быть недосмотром. Все произошло так быстро, что они, вероятно, подумали, что я была с ними, верно? Мой отец никогда бы не позволил подвергнуть меня опасности, я была уверена в этом. Хотя было ясно, что некоторые стражники отвернулись от меня после того, что я сделала с послом, я должна была верить, что мой отец разберется с этим после ухода Коноса. Они не могли вечно держать это против меня, не так ли?
Какая-то маленькая часть меня предупреждала, что я больше никогда не буду в безопасности. Если бы меня действительно считали предателем, что бы остановило других от попыток причинить мне вред? На мою жизнь уже было два нападения. Так ли все будет отныне?
Отбросив эти мысли, я напомнила себе, что не могу изменить прошлое. Все, что я могла сделать, это пережить этот момент и убедиться, что мои сестры в безопасности. Дальнейшее пребывание здесь, только укрепило бы мой статус предателя для любого, кто усомнился бы в моей лояльности.
Я не могла здесь оставаться. Это была не моя битва. И люди из Коноса не были моей заботой.
Пытаясь подавить душевную боль оттого, что меня оставили позади, я повернулась обратно к Райвину. Он отводил бой от нас, его черная туника казалась размытым пятном движения, когда он сражался как с дворцовой охраной, так и с горожанами.
Каждый раз, когда он двигался, каждый раз, когда он кого-то сбивал с ног, другая фигура занимала их место, замахиваясь на него. Каждый раз они терпели неудачу, падая к его ногам. Я никогда не видела ничего подобного. Я с благоговением наблюдала, как павший стражник Коноса уложил нескольких человек, но даже он встретил свой конец. Райвин чувствовал себя на поле боя как дома. Как будто он наслаждался смертью и разрушением.
Волк потянул меня за юбку, и я медленно отступила назад, следуя его указаниям, не сводя глаз с посла. Его навыком было запоминание, и я больше не чувствовала, что нахожусь в опасности.
Никто не обращал на меня никакого внимания, все они были слишком сосредоточены на после, подходя к нему группами с оружием наготове. Любой другой был бы давно мертв. Райвин даже не выглядел так, будто его прошиб пот.
Его движения были плавными и такими быстрыми, что вы не могли видеть, как он заставлял своих противников падать. Они просто рванулись вперед, затем остановились. Дорожка из тел уводила от меня по мере того, как расстояние между нами увеличивалось. Часть меня жаждала побежать за ним, но как я могла поставить своего врага выше собственного народа? Как я могла причинить вред другим горожанам? Я уже оборвала слишком много жизней своим клинком. Я уже ходила по натянутому канату между предательством и самообороной. Я не могла позволить себе проявлять больше доброты к нашему врагу.