Королевство на грани нервного срыва
Шрифт:
— А… второе?
— Молиться Всему Сущему о душах всех заключенных.
— Маттео, невеселая была у вас жизнь.
— Жизнь не обязательно должна быть веселой. Главное — понимать, что ты в этой жизни нужен. Я был нужен заключенным, я молюсь за них и сейчас.
У меня встал ком в горле, я взяла Маттео за руку и сказала:
— Тогда помолитесь за Оливию и меня.
— Да.
Мы некоторое время стояли так, не разнимая рук, и это было удивительно приятное ощущение, и молчание, повисшее меж нами, почему-то пахло
— Ну, что мы все стоим и стоим, — засмеялась я, не выпуская его руки. — Идемте дальше осматривать замок.
Сильно поредевшая коллекция картин не произвела на Маттео какого-то впечатления, а вот в музыкальной комнате он залюбовался старинным малым домашним органом, и я решила, что надо будет как-нибудь пригласить органиста и устроить концерт. Хотя нет. Орган — инструмент с тяжелыми, мрачными регистрами, пусть лучше приедут скрипачи или арфисты…
— А сейчас я покажу вам наш арсенал, заодно и сама проверю, что там осталось после массового бегства крыс с корабля.
Мы спустились в арсенал и попросили дежурного открыть нам его. Дежурный вздохнул и повиновался.
— Да, — осмотревшись, сказала я. — Взяли все, что к полу не приколочено.
— Не совсем, моя госпожа, — Маттео с видимым сожалением выпустил мою руку и взял два довольно неприглядных меча. Вот эти — отличной старой ковки! Я поработаю над ними, и они засияют, как солнце. Арбалеты хорошие.
— Всего два.
— Луков наделаем. Я умею.
— Извиняюсь, — дрожащим голосом спросил дежурный, — а мы с кем-то воевать собираемся?
— Кто знает, дорогой, — ласково сказала я. — Жизнь — штука непредсказуемая.
Пока Маттео договаривался с дежурным, я поняла, что лучшее место, которое наверняка понравится Маттео помимо арсенала, — это замковая библиотека.
Так оно и было. Вид высоченных шкафов с книгами, ряды стеллажей, столы, заваленные манускриптами и пергаментами, — он прямо ахнул.
— Вы любите читать, Маттео?
— Да! Даже больше, чем драться на мечах.
— Ой, досада, а я уж хотела попросить вас стать моим учителем фехтования.
— О, это почту за честь!
— Не переживайте, у нас на все хватит времени…
Я уже сказала «у нас»?!
Странно это как-то.
— Мы с Оливией почти все время проводили здесь. Если, конечно, не лазили в винный погреб. Вы не подумайте, мы не пьяницы там какие-нибудь! Просто мессер Софус, открывая нам ту или иную бутылку… то есть истину Мироздания, так иногда все сложно закручивал, что наши бедные девичьи мозги просто не справлялись. Все эти наночастицы, кванты, фракталы, теория струн… Разве такое на трезвую голову поймешь?
— А кто такой мессер Софус?
— О, это великий ученый и хранитель самых-рассамых основ Мироздания! Он такой мудрый, он гений! И он спас мне жизнь. Я его просто обожаю.
— Как же это было?
— Я
…Опять неприятный холодок.
— Потом мы с Оливией вообще подружились и решили стать сестрами. Только сейчас моя сестра в беде.
И я рассказала Маттео, как прозвучала в нашем замке гибельная песня, как Оливия впала в летаргический сон, и у меня не получается разбудить ее, как погиб сам герцог Альбино и почему меня объявили ведьмой…
— Такие дела, — завершила я. — Я вам еще не надоела своей экскурсией?
— Люция, что вы, я в восторге от вас, в смысле, от всего, что вы рассказываете!
Оговорочка, а приятно. И не такой уж он пожилой. Морщин нет, седины нет, стройный, подтянутый. Мою руку держит так, будто она из хрусталя, прямо королевой себя чувствуешь.
— Маттео, я хочу показать вам нашу с Оливией бочку.
— Бочку? В библиотеке?
— В этом весь стиль. Сейчас у вас будут плавиться мозги.
Я подвела Маттео к бочке, торчащей из стены.
— Как учат нас физика, законы природы и собственные наблюдения, измерений всего три. На самом деле, все это бабкина стряпня. Все Сущее имеет девяносто девять в девяносто девятой степени измерений. Представлены они, как заявляет мессер Софус, в виде постоянно вибрирующих струн. Струны могут быть параллельными, могут быть пересекающимися, и по ним постоянно скользят Информационные Начала — неоформленное нечто, что в силу каких-то обстоятельств может стать чем-то. Вселенной, галактикой, солнцем, планетами, травами и людьми. Этот процесс бесконечен — вибрация струн, их возникновение и исчезновение, пересечение, сплетение. Мессер Софус научил меня кое-чему, я сейчас покажу.
Я взяла ладонь Маттео, положила на нее свою. Закрыла глаза и представила купол Всего Сущего, где дрожали на струнах Начала, словно капельки росы, готовые упасть на ладонь. Я начала медленно структурировать время и пространство, формировать материю и энергию. Затылок ощутимо побаливал — я же силу для своего эксперимента черпала не из себя, а из ближайшей экзогалактики, вот она и «возмущалась».
— Вот и все, — прошептала я и открыла глаза.
Отвела ладонь.
— Что это? — изумился Маттео.
На его ладони лежал кекс.
— Елкин дрын, опять я что-то в исходниках напутала! — отчаянно воскликнула я. Я хотела галактику сделать. Микромир. Для вас. А опять получился кекс! У Оливии получается, а у меня нет. Мессер Софус только посмеивается — мол, учебе нет конца!
— Давайте попробуем этот кекс, — предложил Маттео. — На вид он вкусный.
— Я вам щаз попробую, — крутнулся на ладони Маттео кекс.
У него появилось шесть ручек, пара ножек и два злобных глазика на стебельках, как у крабов.