Королевство снов
Шрифт:
– Ты нас расстроил невежественным сим вопросом! Ну что же, уродец, тебе позволено не знать о нас, ты ведь взращенный в клетке, словно дикий глупый зверь! Так знай же впредь: мы вольные друзья! – пытаясь говорить басом, воскликнул ранее говоривший мальчик. – А тот, кто снисходительно тебе ответил, зовется Балагуром!
– Где ваши родители? – опешив, спросил Уильям, своим вопросом вызывая новую волну хохота.
– Взрослые, что ли? – сквозь смех переспросил Балагур. – А на что они нам? Взрослые глупы и закрепощены. Они свободу променяли на пустые правила для дураков! Они работают, они играют свадьбы, а после в удовольствиях себе отказывают по доброй воле! Им сладости по праздникам дозволено лишь есть, а шкодить так и вовсе
Уильям прибывал в неимоверном шоке – всё происходящее казалось ему безумно диким и даже неестественным.
– Что вам нужно от меня? – спросил он, уже не скрывая свой страх.
– От тебя? – удивился Балагур. – Да ничего. Ты будешь нашим прирученным зверьком, тебя мы накрепко привяжем к деревянному столбу и будем развлекаться после дел, смотря, как корчишься ты в причудливых агониях. Нас более интересует дом твой и отец: его ограбив, мы проживём достойно это лето, а к осени найдем себе улов побольше, покрупней…
– Я не позволю вам причинять вред моему отцу и грабить мой дом! – вдруг забыв о малейших намёках на страх, воскликнул Уильям, сделав шаг вперёд.
Но Вольные Друзья лишь пуще прежнего расхохотались и, не прекращая смеяться, избили мальчика до полусмерти. Уильям потерял сознание, а, когда снова проснулся, уже был привязан к столбу возле костра Вольных Друзей. Чувствуя свою безысходность, Уильям горько заплакал, в мыслях проклиная себя за то, что ослушался своего отца.
Всю ночь мальчик наблюдал картину того, как пьяные свободой и не отказывающие себе ровным счётом ни в чём дети придавались безудержным утехам. Они развлекались друг с другом, распивали дурманящие напитки, к которым, по словам отца, даже взрослые относятся с опаской. Но хуже было другое…
Уильям узрел, что та девушка, которая ещё вчера казалась ему началом прекрасного манящего мира чудес и невиданных приключений, сейчас со злой ухмылкой смотрит на него и искренне радуется каждый раз, когда её товарищи тормошат своими копьями и палками Уильяма.
Начало светать, и все Вольные Друзья улеглись спать на сырую землю, одна лишь девочка по имени Зелёный Капюшончик, все так же улыбаясь, смотрела на Уильяма.
– Почему ты такая жестокая? – ослабленным голосом спросил он.
– Я не жестокая, – загадочно начала девочка, – я верная. Они – моя семья, и ради неё я готова на любые зверства. Приводить жертв на поляну – меньшее, чем могу я послужить братьям и сестрам.
– Ты же видела мой дом, мы с отцом живём скромно и у нас нечего брать. Убеди своих друзей пощадить нас, молю… – сдерживая слёзы, просил Уильям.
– Опять ты плачешь, ничтожный глупый трус! – злорадно воскликнула Зелёный Капюшончик. – На нас не действуют твои молитвы, мы не такие глупые и слабые, как взрослые. А ты в наказание за свою глупость будешь до конца своего века корить себя за то, что влюбился в девочку-незнакомку и убежал из дома вопреки запретам отца.
– Что такое «влюбился»? – удивленно спросил мальчик.
– Это когда ты видишь во тьме осколки света, а глупости становятся житейскими делами для тебя. Готов ты на ужасные поступки – а иногда, готов и потерять в любви себя.
– Но я подумал, что ты… – захлёбываясь слезами, начал Уильям.
– Так думают все, – прервала его девочка, – нужно было напрячь головушку, ведь
Зелёный Капюшончик перестала улыбаться, её лицо ныне выражало злость, а изумрудные глаза были пропитаны холодом. Она отвернулась от Уильяма и пошла искать себе место для ночлега, а мальчик, к своему стыду, всё так же искал в её лике тот сказочный образ, что успел нарисовать себе при первой их встрече.
Прошёл день и, когда Уильям вновь проснулся под крики Вольных Друзей, произошло то, чего он более всего на свете опасался. Дети вернулись с награбленным добром из его дома, они несли в холщёвых мешках весь урожай, что так долго возделывали Уильям с отцом, тащили домашнюю утварь, игрушки Уилла, но самый жуткий трофей нёс Балагур на своём копье – голову отца Уильяма. Мальчик был не в силах плакать или кричать, он молча смотрел, как злобные дети издеваются над ним, тыкают пальцем в отрубленную голову его отца, корчат рожи и вновь предаются утехам друг с другом.
Веселье Вольных Друзей становился всё более безумным и громким, но когда, наконец, крики и хохот достигли апогея, из чащи леса вдруг донесся волчий вой. Этот жуткий звук заставляет даже самого сильного духом человека покрыться мурашками. Крики Вольных Друзей утихли, Балагур испуганным голосом приказал потушить факелы. Но не тут то было… Волки уже учуяли добычу, а значит обрекли собравшихся на поляне на неминуемую гибель.
Голодные звери стаей ворвались в лагерь Вольных Друзей. Волки принялись кидаться на всё живое, без разбору и пощады. Кто-то из детей успевал убежать, кого-то волки ели живьем, а иных же растерзывали в клочья, оставляя лежать в полусмерти и ждать своего часа. Вскоре поляна опустела – остались лишь волки и привязанный к столбу мальчик, Уильям. Нет большей жестокости от судьбы, чем отсутствие малейших шансов на выживание. Уилл крепко привязан, у него нет сил и надежд – сейчас он самая простая и лакомая добыча для собравшихся диких зверей.
Один из волков, самый большой и лохматый, подошёл к нему так близко, что мальчик почуял его хищное дыхание. Душа мальчика ушла в пятки, он закрыл глаза и задержал дыхание, приготовившись умереть. Однако вопреки ожиданиям Уильяма, хищник не стал убивать его, а даже напротив – освободил мальчика, перекусив веревки. Уильям не знал, что и думать. Он осторожно подошёл к зверю и опасливо дотронулся до его морды своей рукой. Волк пригнулся и позволил мальчику погладить себя, а после зверь разрешил Уильяму оседлать его. Уилл не верил в происходящее – всё походило на фантазию, мальчик ненароком задумался, а вдруг волк всё же убил его, и сейчас он видит тот самый вечный сон, о котором рассказывал отец – этим сном спят люди после жизни. Но вдруг мальчик почувствовал, как по его лицу ударила ветка, он открыл глаза, тряхнул головой и осознал наконец: всё, что делается – всё взаправду.
Уилл спрятал голову, чтобы снова не поймать лицом ветку, и изо всех сил держался за шерсть зверя, когда тот вместе со своей стаей устремлялся всё дальше в чащу леса. Волки взбирались по лесным холмам выше и выше. Мальчик наконец понял, куда они устремляются. Когда-то дома он любил разглядывать гору, что была неподалёку – его всегда удивляло, что высокие деревья, присущие этому лесу, обходили стороной верхушку загадочной вершины – там были лишь маленькие, но чрезвычайно богатые тёмно-зелёными, почти что чёрными, листьями деревья. Эти деревья так забавно танцевали на ветру, что мальчику всегда казалось, что они плачут, ведь их листья переливалась, словно слёзы. От этой картины Уильям всегда приходил в восторг, ведь мысль о чудесных живых деревьях казалась ему чем-то из того мира сказок, в который он так любил погружаться и представлять разного рода чудные истории. Вот только никогда не думал Уилл, что увидит он эти чарующие древа при таких печальных обстоятельствах.