Королевство стужи и звездного света
Шрифт:
Кассиану хотелось похоронить мать в Веларисе. Там, где свет, тепло и доброта. Далеко от здешних гор.
Он обвел глазами заснеженный перевал. Детские воспоминания об этом месте были слишком туманными: грязь, холод, крошечный очаг. Но он помнил нежный, мелодичный голос и такие же нежные худенькие руки.
Это все, что у него осталось в памяти о матери.
Кассиан запустил пальцы в волосы. Ветер спутал их до невозможности.
Он знал, зачем прилетел сюда сегодня, зачем постоянно навещал это место. Как бы Амрена ни дразнила его иллирианским мужланом, Кассиан знал, что у него на уме и на сердце.
Девлон
А чтобы жизнь складывалась у всех иллирианских женщин, они не должны быть приложением к мужчинам. Нужно учить их сражаться, стоять за себя и смотреть дальше кухонных очагов… И обучение девчонок в Гавани ветров – дань памяти его матери, похороненной на ближайшем склоне или вообще брошенной гнить. Чтобы никто из женщин не повторял ее участи. Чтобы иллирианцы, которых при всех недостатках он по-прежнему любил, в дальнейшем стали лучше, нежели сейчас. А задатки к тому были.
Безымянная, затерянная могила на горном перевале служила Кассиану напоминанием.
Он долго стоял, слушая ветер. Затем повернулся к западу, словно отсюда можно было увидеть Веларис.
Риз хотел, чтобы День зимнего солнцестояния Кассиан отпраздновал дома, со всеми, и он подчинится. Даже если Неста… Неста.
Ее имя отзывалось чем-то холодным и пустым. Сейчас не время и не место думать о ней.
Кассиан редко позволял себе думать о Несте. Обычно это плохо кончалось для его напарника по учебному поединку.
Он расправил крылья, в последний раз оглядев лагерь, который когда-то сровнял с землей. Еще одно напоминание: вот на что он способен, если его всерьез разозлить.
Пусть от Девлона и остальных твердолобых ему хочется орать во весь голос и крушить все подряд, нужно проявлять сдержанность. Он и Аз – самые могущественные иллирианцы за долгую и кровавую историю этого народа. Только у них было по семь сифонов, что позволяло управлять необузданной разрушительной силой, которой они обладали. Дар и тяжкая ноша. Об этом Кассиан помнил всегда.
Три дня. Он проведет в лагере еще три дня, а затем полетит в Веларис.
Из этих трех дней он выжмет все, что возможно.
Глава 4
Фейра
Эта часть Велариса называлась Радуга. В Радугу я влюбилась с первого взгляда. Неудивительно, что накануне Дня зимнего солнцестояния здесь было оживленнее, чем во многих частях города.
Фэйцы и фэйри нескончаемым потоком вливались в двери магазинов, лавочек и картинных галерей, чтобы через какое-то время вновь оказаться на улице и направиться дальше. Владельцы заведений, балансируя на приставных лестницах, развешивали между фонарными столбами гирлянды из сосновых веток и остролиста. Кто-то, только открыв магазин, очищал ступени крыльца от снежной пелены. Иные – видимо, художники – вообще никуда не спешили. Они стояли, поворачиваясь на месте и устремив взор к серым небесам. Естественно, их волосы и одежда быстро покрывались снежной пылью.
На одного такого мечтателя я чуть не налетела. Этот фэйри расположился
Дверь была новой. Витрина – тоже.
Несколько месяцев назад прежнюю дверь разбили в щепки и залили кровью, а витрина искрилась окровавленными осколками.
Я едва удержалась, чтобы не взглянуть на заснеженные каменные плиты улицы, которая круто обрывалась к змеящейся Сидре. Набережная была полна художников, ценителей искусства и просто гуляющих. В день атаки на Веларис я стояла там и силой магии призывала волков, торопя их выпрыгнуть из сонных речных вод. А по улице навстречу реке текла кровь. Вместо смеха и песен – предсмертные крики и мольбы о помощи.
Я резко втянула воздух, и холод обжег мне ноздри. Я стала медленно выдыхать, разглядывая облачко пара и себя в витрине. Меня было трудно узнать в плотном сером шерстяном плаще и красно-сером шарфе, который я без спроса утащила из гардероба Мор. Задумавшись, я глядела в никуда.
Вскоре я обнаружила, что на меня смотрят изнутри. Тогда посетители галереи – их было пятеро или шестеро – поспешно отвели взгляд, вернувшись к картинам и поделкам. У меня мгновенно покраснели щеки, сердце застучало. Я заставила себя улыбнуться и быстро пошла дальше. А ведь мне так хотелось зайти внутрь. Тем более что я заприметила миленькую штучку, выставленную в витрине.
Держа руки в карманах плаща, я пошла по горбатой улице, стараясь не поскользнуться на камнях мостовой. Магические заклинания заменяли в Веларисе печи и камины. Благодаря им в заведениях всегда было тепло. Были даже целые площади, отапливаемые магией. Но сегодня, в день первого снега, всем хотелось ощутить его холодное дыхание и поцеловаться со снежинками.
Потому-то я и отправилась из городского дома пешком. Мне хотелось не только подышать бодрящим воздухом и понюхать снег. Я хотела пропитаться радостным возбуждением горожан, готовящихся к празднику. Никакой переброс, никакой полет не дадут такого ощущения.
Риз и Азриель, когда им позволяло время, по-прежнему учили меня летать. Мне самой это очень нравилось! Но летать зимой, подставляя морозу чувствительные крылья… от одной мысли меня бросало в дрожь.
Меня почти не узнавали. Я шла, удерживая магическую силу внутри. К счастью, большинство горожан поглотили предпраздничные заботы и первый снег, и они не замечали окружающих.
Отчасти мне повезло, хотя я не избегала общения. Будучи верховной правительницей, я с Ризом ежедневно принимала посетителей в Доме ветра, выслушивая просьбы. Просьбы одних были совсем незатейливыми: например, починить уличный фонарь со светильником фэйского света. Другие обращались по более сложному делу: прекратить завоз товаров из других дворов, дабы не страдали местные ремесленники.
Были и такие дела, которыми Риз занимался веками, но об этом знала только я. В разговорах с просителями он не позволял себе ни малейшего намека, что не они первые обращаются с этим делом и что решение не настолько простое и однозначное, как кажется.