Королевство Тени и Света

Монинг Карен Мари

— Я не понимаю, почему ты не даёшь мне секса, — говорит жалобный голос позади меня.

Я резко разворачиваюсь, награждая её гневным взглядом. Само собой, она последовала за мной.

— Кто ты? И не дури мне голову. Попробуешь облапошить меня, и я посажу тебя в полную бутылку пива, где ты будешь тонуть раз за разом. Вечно.

— Все мужчины — садисты?

— Все фейри — извращенцы? Что за игру ты ведёшь? И вообще, как тебя зовут? И надень чёртову одежду, — последнее предложение я громогласно рычу.

Я

удивляюсь и лишь немного смягчаюсь, когда она мгновенно подчиняется, облачая себя в короткое прозрачное платье-рубашку, которое почти хуже наготы в том, как оно льнёт к каждому изгибу, явственно подчёркивает соски и лобок и оставляет очаровательные ноги Мак обнажёнными до середины бедра.

— Меня зовут Лирика, — тихо отвечает она. — Я стараюсь быть милой, так что прекрати усложнять мне задачу.

Я моргаю. Суккуб-фейри отчитывает меня за раздражительность, хотя она сама всегда раздражается первой.

— Что ты такое?

— Я не могу тебе сказать.

— Почему нет?

Она снова рыгает, но в этот раз не хихикает.

— Я никогда прежде не была пьяной. Кажется, мне это не нравится. Когда это закончится?

— Примерно через пять минут. Мы недолго остаёмся пьяными. Я получаю примерно десять минут счастья от литровой бутылки виски, а потом моя голова раскалывается.

— Я уже на этапе раскалывающейся головы, — хныча, она опускается на пол и скрещивает ноги, затем роняет голову на руки и сжимает её.

Ну конечно. Теперь я должен её пожалеть. Я отказываюсь.

— Почему ты не можешь сказать мне, что ты такое? — требую я.

Она бормочет в свои ладони:

— Потому что я не знаю. Я фейри. Но это всё, что мне известно.

— Ты даже не знаешь, Видимая ты или Невидимая?

Она поднимает голову и качает ею, затем вздрагивает.

— Ой.

— Ответь мне словами, — я повторяю вопрос, чтобы иметь возможность прогнать её ответ сквозь свой детектор лжи. — Ты знаешь, Видимая ты или Невидимая?

— Мне не хватает фактов. У меня есть сомнения и вопросы, на которые так и не было дано ответов.

Правда. И если она Невидимая, то она последняя из ныне существующих Невидимых. Ну, помимо меня и Шона, но я не отношу нас к таковым.

Она стонет и массирует виски.

— Как долго продлится головная боль?

— Примерно полчаса.

— Дольше, чем опьянение? — изумлённо переспрашивает она. — Это нечестно!

Я всей душой согласен.

После паузы, во время которой она потирает голову и тихонько стонет, она говорит:

— Я знаю, что я единственная в своём роде. Уникальность.

Снова правда.

— Ни Мак, ни Дэни не являются твоим истинным обликом, так?

Она начинает качать головой, вздрагивает и говорит:

— Нет.

— Покажи мне своё истинное обличье, — требую я.

— Это запрещено.

— Я приказываю тебе показать мне своё истинное обличье, — громогласно реву я во всю мощь

Друидского Гласа, которому невозможно не подчиниться.

— Ай! У меня же голова болит. Прекрати на меня кричать. Я же сказала, это запрещено.

Глас на ней не работает. Будь я проклят.

— Кому?

— Кем, — раздражённо поправляет она.

— Кем, бл*дь, это запрещено? — рявкаю я.

Она прижимает кончики пальцев к вискам, вздрагивает и сердито отвечает:

— Я прекрасно слышу тебя, когда ты говоришь нормальным тоном. Рёв делает меня не более, а менее склонной сотрудничать. Кричать на людей, когда ты хочешь, чтобы они сотрудничали — это нелогично и противоестественно. Я ожидаю от тебя лучшего поведения. И я не могу сказать тебе, «кем, бл*дь, это запрещено».

С чего вдруг она ожидает от меня лучшего поведения? У неё нет права на какие-то ожидания от меня.

— Потому что это тоже запрещено, — рычу я. — Зачем ты пришла в мою постель?

Она просто отвечает:

— Я хотела заняться сексом. Я никогда этого не делала. Я читала об этом в книгах и хочу знать, каково это. Я хочу знать, что заставляет смертных и фейри делать вещи, которые противоречат логике. Я хочу знать, каковы мотивы сердца, о которых рассудку ничего не известно. Всё это кажется мне отвратительным и странным, но должно быть, это ужасно прекрасно. Смертные погибают ради этого. Фейри… ну, я не сомневаюсь, что ты слышал историю о короле Невидимых и его возлюбленной, — она пожимает плечами. — У тебя есть нужные части тела.

Боже, как лестно. У меня есть «нужные части тела».

— И это очень хорошие части, — поспешно добавляет она. — Это я снова пытаюсь быть милой, если ты не заметил. Но я говорю серьёзно. У тебя невероятно замечательные части тела. Просто очаровательные. Я знаю. Я всё видела.

Всё то время, что я её допрашивал, я слушал своим нутром. Она не произнесла ни слова лжи. Конечно, она и не сообщила ничего полезного. Я решаю применить другой подход, задать окольные вопросы и посмотреть, приведёт ли это меня куда-нибудь. Я хочу знать, выпускает ли её кто-то, и если да, то кто это.

— Как ты организуешь библиотеку, когда она снаружи бутылки, а ты внутри? Почему ты не знала, что я переносил твои вещи?

— Организация, которую я провожу внутри моей бутылки, в копии Библиотеки, реорганизует настоящую Библиотеку. Видимо, перемещение настоящей Библиотеки не перемещает мою копию, — она прищуривается и ощетинивается. — Но ты сломал мою бутылку и уничтожил мою копию Библиотеки, так что теперь я могу навести порядок в коллекции только одним способом — если ты позволишь мне поработать с настоящей Библиотекой. И моя изначальная бутылка явно имела существенный недостаток, — цедит она сквозь зубы. — Я возмущена тем, что кто-то может разворошить мою Библиотеку, а я даже не узнаю. Зачем вообще назначать меня руководить ею? Видимо, я ничего не контролирую. Даже свою Библиотеку.