Королевство

Несбё Ю

– С муниципалитетом поступим так, – заговорил Карл, – продадим им теплые постели. Вместо холодных.

– В смысле?

– Дачи – это холодные постели, девять из десяти выходных они пустуют. Отели – это постели теплые. В них круглый год спят гости, которые оставляют деньги, но убытков за ними нет. Теплые постели – голубая мечта любого региона. Они забудут все

свои запреты на строительство и еще упрашивать тебя будут, чтобы ты тут что-нибудь построил. Так обстоят дела в Канаде, и тут все так же. Но мы с тобой заколачивать деньги будем не на отеле. Мы начнем продавать участки под дачи. А мы начнем – это точно, потому что местным властям предложим сделку тридцать – семьдесят.

– Тридцать – семьдесят?

– Мы им отдадим тридцать процентов теплых постелей, а взамен попросим разрешение на строительство семидесяти процентов холодных.

Я сбавил скорость.

– Вон оно что. И по-твоему, у нас получится?

– Обычно они соглашаются, если все наоборот – семьдесят процентов теплых постелей против тридцати холодных. Но представь, что на следующей неделе будет происходить в администрации муниципалитета. Они как раз сядут обсуждать, что станется с деревней после того, как шоссе перестроят, а тут я и подоспею с проектом отеля – это притом, что вся деревня решила, что отель нам нужен. А они посмотрят на кресло, где сидит Авраам Линкольн – смотрит и одобрительно кивает.

Линкольном папа называл Ю Оса. Да, я все это живо себе представлял. Да они тогда Карлу все, что ни попроси, отдадут.

Я взглянул в зеркало:

– Что скажешь?

– Что я скажу? – Брови у Шеннон поползли вверх. – Скажу, что ты водишь, как чокнутый придурок.

Ее глаза встретились с моими. И нас разобрал смех. Вскоре мы уже смеялись втроем, а я так хохотал, что Карл положил руку на руль и рулил за меня. Отсмеявшись, я снова взялся за руль, сбавил скорость и свернул на серпантин, поднимающийся к нашей ферме.

– Смотрите, – сказала Шеннон.

Мы посмотрели.

Дорогу перегораживала машина с мигалкой. Мы чуть притормозили, и свет передних фар выхватил

фигуру Курта Ольсена – скрестив на груди руки, он стоял, облокотившись на свой «лендровер».

Окончательно я затормозил, лишь когда бампер почти уперся ему в коленки. Но Ольсен и бровью не повел. Он подошел к моей дверце, и я опустил стекло.

– Проверка на алкоголь, – он направил луч фонарика мне прямо в лицо, – выходи из машины.

– Выйти? – Я прикрыл ладонью глаза. – Я могу и отсюда в трубку дунуть.

– Выходи, – повторил он. Жестко, но спокойно.

Я посмотрел на Карла. Он дважды кивнул. Первый раз – чтобы я сделал так, как говорит Ольсен, а второй – что он меня подстрахует.

Я вылез из машины.

– Видишь ее? – Ольсен показал на кривоватую бороздку на щебенке. Я догадался, что он провел ее каблуком своего ковбойского сапога. – Пройдись-ка по ней.

– Ты чего, издеваешься?

– Нет, Рой Калвин Опгард. Я-то как раз не издеваюсь. Начнешь вот отсюда. Вперед.

И я повиновался. Просто чтобы побыстрее положить этому конец.

– Эй, осторожнее, не отлынивай, – сказал Ольсен, – давай-ка заново, медленно. Ногу на линию. Представь, что это канат.

– Какой еще канат? – Я снова двинулся вперед.

– Какие протягивают над пропастью. Например, над пропастью, где случаются камнепады, так что те, кто считает себя экспертом, пишут отчеты о том, что проводить расследование в таких местах опасно. Но один неверный шаг, Рой, и ты упадешь.

Не знаю, в чем было дело, – может, потому, что мне пришлось вышагивать перед ним, как марионетка, или потому, что мне мешал свет фонарика, но удерживать равновесие стало вдруг дико трудно.

– Ты же знаешь, что я за рулем не пью, – сказал я, – так в чем дело-то?

– За рулем ты не пьешь, это верно. Чтобы твой брат пил за двоих. И поэтому, мне кажется, тебя следует опасаться. Тот, кто не пьет, что-то скрывает, верно? Он боится, что спьяну разболтает свою тайну. Сторонится людей и не ходит на праздники.

Конец ознакомительного фрагмента.