Королевы-соперницы
Шрифт:
— Я не занимаюсь благотворительностью. Но я должна поговорить с вашим отцом.
— Кто это, Джек? — Появилась женщина, вытирая перепачканные в муке руки.
Это она обнимала в карете мистера Лукаса. Быстро она, подумала графиня. Вот вам и драгоценная семейная жизнь. Еще не успело остыть тело жены, а в доме уже поселилась другая женщина.
— Вы из театра? — спросила она.
Надеясь, что это поможет ей проникнуть в дом, графиня кивнула.
— Мне нужно поговорить с мистером Лукасом наедине.
— Невозможно! — отрезала женщина.
— Его нет? — Графиня
— В некотором роде. — Женщина украдкой бросила в сторону взгляд, подсказавший графине, что искомый мужчина находится в передней гостиной. — Иди, Джек. Поиграй на солнышке.
Как только ребенок выбежал на улицу, графиня сделала еще шаг вперед и схватилась за дверную ручку. Женщина бросилась на графиню, отталкивая ее от двери. Некоторое время они боролись, но женщина была крупнее и сильнее, и графине стало страшно. А вдруг именно эта женщина сговорилась с мужем убрать миссис Лукас с дороги? И она здесь совершенно одна, в их полной власти, и никто, даже Элпью, не знает, где она находится. Она отпустила ручку.
— Мадам, боюсь, что мне нужно переговорить с мистером Лукасом относительно театра. Предполагается устроить бенефис в память о его жене, чтобы собрать средства для ее несчастного ребенка. Но мне нужно его разрешение...
Женщина окинула ее взглядом.
— Вы не из театра, — проворчала она. — Если бы вы были из театра, то не явились бы сюда. Кто вы?
— Я леди Анастасия Эшби де ла Зуш, графиня...
— Угу. — Женщина с каждой минутой вела себя все грубее. — А я королева сицилийская. Что вам здесь надо?
— Мне нужно поговорить с мистером Лукасом. — Графиня надеялась, что, если произнесет это достаточно уверенно, женщина, возможно, и впустит ее.
— Вы из какой-то газетенки, да? Из непотребного журнальчика?
В глубине дома взвизгнула собака. Женщина на мгновение отвернулась.
Графиня бросилась вперед и распахнула дверь, за которой скрывался мистер Лукас. Но увидела она совсем не то, что ожидала.
Пол в комнате был застлан парусиной, мебели не было вообще. Опущенные жалюзи создавали в помещении легкий полумрак. В центре комнаты на полу сидел, скрестив ноги, мистер Лукас. Он был обнажен, если не считать толстой набедренной повязки, похожей на детский подгузник. Он стряхивал что-то со своей бледной кожи длинными ногтями.
— Слишком жарко. Слишком жарко. — Он встал. — Я должен принести извинения. Мухи, мухи, мухи. Понимаете, так всегда бывает, когда становится слишком жарко. — Он сморщился. — Я не виноват. Просто меня избрал Бог.
Графиня оглянулась на женщину, которая пожала плечами, как бы говоря — вы хотели его видеть!
— Мухи! Мухи! Закройте дверь! — воскликнул мужчина. — Если я выпущу их, небо почернеет. Все это знают.
Войдя, женщина закрыла дверь и встала рядом с графиней.
— Понимаете, это из-за пота. Из-за него из меня выходят мухи. Пот превращается в мух. — Мистер Лукас посмотрел на низкий серый потолок. — Как жаль, что стало жарко. Я не стал бы потеть, и не было бы мух. Это все я виноват. Слишком много мух.
Графиня видела, что этот человек полностью лишен рассудка.
— Вот,
— Это из-за потери жены?
— О нет. — Женщина грустно усмехнулась. — Он уже много лет в таком состоянии.
Графиня внезапно забеспокоилась, в тот ли дом она попала.
— Это дом Анны Лукас, знаменитой актрисы?
— О, красавица Анна, я твой. — Мужчина поднялся и закружился в причудливом танце. — Красавица Анна, иди домой. — Он посмотрел на графиню и обаятельно улыбнулся. — Знаете, она умерла — Анна Лукас. Не так давно. Мне говорили, что слава о ней шла по всему городу, но она съела слишком много клубники. Клубника в апреле! Вы слышали о таком? — Он вернулся к своему грубому танцу. — Это послужит ей уроком. Бедную Анну лови, держи, веером бей, догони. — Он неистово замолотил по воздуху руками.
Женщина подошла к нему и с привычной сноровкой снова усадила на пол.
— Простите. — Графиня мягко тронула женщину за руку. — Я не знала.
— Так, значит, вы действительно не из театра? — Уведя графиню из комнаты, женщина пригласила ее в сад. — Там об этом все знали. Она жила здесь, чтобы держаться подальше от публики.
— В театре все знали? — озадаченно переспросила графиня. Насколько она помнила, рассказы об Анне Лукас рисовали ее жизнь как полную тихого семейного счастья. — Вы говорите, актеры знали, что мистер Лукас потерял разум?
Они вышли в сад, где Джек играл с большой собакой, бросая ей палки. Женщина указала графине на скамью.
— Некоторые из них, — кивнула, садясь, женщина. — Этот самодовольный Сиббер. Год или два назад он воспользовался ситуацией. Решил, что Анне требуется немного «внимания», как он это называл. Еще эта мегера Ребекка Монтегю. Она точно знала. Сюда приезжала пару раз. И все время оставляла Анну в слезах.
— Кто-нибудь еще?
— Ее управляющий тоже знал. Он должен был, раз нанимал ее.
Графиня попыталась вспомнить все, чему была свидетельницей. В театре все как один рисовали исключительно картину семейного блаженства.
— Не надо так удивляться. Миссис Лукас была мудрой женщиной. Имела голову на плечах... — Женщина ахнула и прикрыла рот рукой. — Простите за эти слова. Но она справлялась. По-своему. Она зарабатывала достаточно денег, чтобы содержать их и платить мне.
— Вы смотрите за ним?
— Только за ребенком. Миссис Лукас настаивала на том, чтобы самой ухаживать за несчастным умалишенным.
Они подошли к занавешенному окну, за которым безумец тихонько напевал свою песню про мух.
— Сейчас он тихий. Но у него случаются и приступы буйства. Это бывает, когда он гоняется за мухами.
— Вы не думаете, что он мог...
— Убить свою жену? — Женщина насмешливо пожала плечами. — Мог, если бы это случилось здесь. Но он никогда не покидает этот дом, эту комнату. А когда ее не бывало дома, за ним приглядывала я. И в ту страшную ночь он точно был здесь, со мной и с Джеком. В ту ночь его сумасшествие обострилось. Словно он узнал об этом раньше нас, бедняга. Он все плакал и плакал.