Королевы-соперницы

Морган Фиделис

В очаге оглушительно щелкнуло полено, заставив графиню дернуться и уронить на стол перо. Чернила брызнули ей в лицо, она протерла глаза.

— В то утро он был занят преследованием Ребекки. Возможно, ее побег временно заставил его забыть об этом деле. — Графиня приложила пальцы к губам, запачкав их чернилами. — Кстати, о побеге. Почему Анна Лукас не побежала от своего убийцы, особенно если он гнался за ней с топором?

Сложив губы трубочкой, Элпью задумалась. Потом щелкнула пальцами.

— Помните,

в магазине в Нью-Эксчейндж Ребекка отказалась от белладонны, но сказала, что Анна Лукас пользовалась этими каплями на сцене. А в тот вечер, когда ее убили, она выступала на сцене. Кто бы ее ни убил, она его не видела или, во всяком случае, не могла ясно разглядеть. От капель белладонны перед глазами все расплывается.

В дверь постучали. На ступеньках возвышалась массивная фигура констебля с раскрашенным жезлом, знаком его власти.

— Я направлен в этот квартал мировым судьей, с тем чтобы узнать, не слышал ли кто или не видел чего-то необычного в темное время прошлым вечером?

Элпью покачала головой.

— А что такое, констебль? — спросила графиня, наклонив голову набок. — Что случилось?

— Жестокое и кровавое убийство, мадам. Не далее как в трех фарлонгах отсюда. — Он кивнул в сторону своего сухопарого помощника. — И единственная улика, с помощью которой мы могли бы опознать убийцу, — деревянная челюсть.

Помощник продемонстрировал зубы Годфри.

— Зубы! — ухмыльнулась Элпью. — Ни миледи, ни я не нуждаемся во вставных челюстях, констебль.

Графиня обнажила ряд гнилых желтых резцов.

— А старик, который вам прислуживает?

— На то, что я ему плачу? Да откуда ему взять денег на такие излишества? — Графиня негромко хохотнула, потом прошептала, наклонившись вперед: — А кто жертва? Вы знаете?

Элпью беспокойно переступила с ноги на ногу. Она услышала, как по кухне, спотыкаясь, передвигается Годфри. Констебль тоже понизил голос:

— Какая-то девица в маске.

— В маске?

— Веселая девица, куртизанка... короче, мадам, проститутка. Разодета, как королева, но... — Он наморщил нос. — Не хотелось бы говорить об этом при дамах, миледи.

— Что говорить, констебль? Я не чувствительная барышня.

Годфри, пошатываясь, вышел в коридор. Элпью торопливо уволокла его обратно на кухню.

— Боюсь, констебль, он вчера перепил. Так вы говорили?..

— Зачем женщине идти к пруду Розамунды в холодную ночь, если она не проститутка?

— Проститутка?

— Простите мой язык, но по-другому не скажешь. — Он тоже подался вперед и заговорил тише: — Голову не нашли. Должно быть, он унес ее в качестве трофея. Как только мы найдем голову, я уверен, миледи, мы найдем и убийцу потаскухи.

— Нам повезло, Элпью, что только мы знаем, кому принадлежит тело. Стража по-прежнему пребывает

в неведении и, пока не обнаружит голову бедной женщины, так в нем и останется.

— Вы правы, миледи. — Элпью дернула в сторону графиню, едва не угодившую под фургон с сеном, который отцепился и катился назад по Друри-лейн. — Мы можем смело предположить: только тот человек, который тоже будет знать, кому принадлежит тело, и окажется злодеем, лишившим ее жизни.

Актеры оживленно толпились в артистическом фойе.

— Сидели всю ночь. — Джордж, в одиночестве стоявший у двери, закатил глаза и, спотыкаясь, подошел к ним. — Подогнать пьесы под двух пустоголовых баб, которые едва понимают смысл предложения из трех слов, дело нелегкое.

Хотя было еще очень рано, от Джорджа уже несло пивом.

— Что вы имеете в виду? — Элпью окинула взглядом комнату и по опыту своей работы костюмершей в театре сразу увидела все приметы ночной репетиции. Грязные тарелки — еду принесли из соседней таверны, пустые бутылки, мятые плащи и куски сукна на скамьях, на которых пытались урвать немного сна актеры, не участвовавшие в той или иной сцене.

— Вы сидели здесь всю ночь? — Графиня посмотрела на актеров, у которых слипались глаза.

— И все равно еще сидеть и сидеть, — проворчал Джордж. — Спектакль начнется только в четыре, но нам нужно быть на высоте. Рич нас предупредил.

— Предупредил?

— Мы играем с успехом или он увольняет всех актеров до единого и заменяет нас танцующими собачками, поющими обезьянами и танцорами на канате. — Джордж вскинул руки. — Развлечения для Варфоломеевской ярмарки. Мозгов не требуется.

Графиня обратила внимание, что Сиббера не было.

— А Колли нет?

— Да здесь он, здесь. — Джордж указал на мужскую гримуборную. — Если он не на сцене, пытаясь помочь этим тупым девицам освоить их роли, то сидит там — кропает новую пьесу.

Графиня пошла взглянуть, оставив Элпью с Джорджем.

— От Ребекки нет новостей? — Элпью внимательно наблюдала за выражением его лица.

— Бешеная Бек! Нет. Несмотря на то что ее общество не очень-то мне приятно, я приму ее назад с распростертыми объятиями.

— Вам не очень приятно общество Ребекки? — удивилась Элпью. — А что так, Джордж?

— Не поймите меня неправильно, она очень хорошая актриса. Но она меня пугает. Постоянно дергает меня.

Элпью вежливо улыбнулась.

— Не в буквально смысле, вы понимаете. Такая женщина и палкой до меня не дотронется. Чересчур холодная и высокомерная дама. — Он шумно отхлебнул пива. — И чересчур благородная. И чересчур добрая. — Он положил руку на плечо Элпью. — Я предпочитаю иметь дело с женщинами сердечными, пышными и развязными, как вы.

Элпью передернула плечом, и рука Джорджа соскользнула.