Короли Альбиона
Шрифт:
Аниш явно был озадачен, и Питер, нередко рассуждавший на ту же тему (он следовал кое-каким теориям из зашифрованных рукописей Роджера Бэкона), постарался ему помочь.
— Смотри, — сказал он, подхватывая яблоко. — Если мы находимся вот здесь, — он ткнул в яблоко ногтем, а затем взял нож и начертил маленький крестик, — а Виджаянагара вот тут, — он вывел крестик на другой стороне яблока, — то не важно, восточным путем будете вы добираться в Виджаянагару или западным…
— Но если она здесь, — возразил князь и, отняв у Питера яблоко, сделал третью отметку, чуть левее первой, — то все выбирают неверный путь. Быть может, мы всего в неделе пути от дома, только плыть надо на запад, а не на восток.
В
— У нас тут чокнутых нет, ясно? Не то что у вас.
— За кого вы нас принимаете? — переспросил Питер, придерживая князя Харихару за рукав. Князь явно был раздосадован утратой как яблока, так и внимания собеседников.
— За моряков, мать вашу так, за кого же еще. Долбаный ветер четыре дня из пяти дует с долбаного запада, мать вашу. Даже если вы отчалите при восточном ветре, долбаный западный принесет вас через неделю домой. Хочешь не хочешь, принесет. — И он принялся смачно грызть яблоко, сладкое, хрустящее, немного припахивающее сеном, в котором оно хранилось.
— Но я слышал, — вежливо возразил брат Питер, — если отправиться на юг, вплоть до южной оконечности Испании или даже до северного побережья Африки, там почти всегда дует ветер с северо-востока.
— Это годится для долбаных даго и чернокожих, — заявил наш Джек — Смоленая Борода. — Нам от этого никакого толку.
На следующий день мы распрощались с Питером у ворот его аббатства.
Он передал нам рукописи Бэкона с инструкциями по изготовлению пороха и обращению с пушками.
— Будет лучше, если эти тайны останутся в ваших руках, — сказал он. — Если этот сброд, — он имел в виду англичан, — доберется до них, один лишь Перводвигатель ведает, что произойдет с миром.
— Что ж это были за тайны? — спросил я как можно спокойнее и вежливее.
— Ах, дорогой мой Ма-Ло, я гадаю порой, каков источник твоей любознательности, твоей готовности день за днем слушать мою надоедливую болтовню. Неужели это и в самом деле лишь великодушие по отношению к старику, или у тебя есть и другие мотивы? — Он отпил глоток лимонада. — Ладно, я тебе отвечу. Наиболее важны три момента. Во-первых, наилучшая пропорция, в какой следует смешивать ингредиенты пороха, а именно: на сто частей должно приходиться семьдесят пять частей селитры, пятнадцать — угля и десять — серы, а не шестьдесят шесть — двадцать три — одиннадцать, как принято повсюду. Еще важнее второй момент. Чтобы, составляющие пороха не отделялись друг от друга, нужно тщательно перемешать их, затем смочить так, чтобы они превратились в единую массу, а затем высушить. Паста засохнет гранулами, и каждая гранула будет содержать все составляющие точно в той же пропорции, в какой они были изначально. В-третьих, Бэкон придумал способ извлекать селитру из гниющих растений. Были там и менее важные указания, но я не буду утомлять ими твой слух. Скажу лишь, что в последних столкновениях с отрядами султанов наемная артиллерия императора Виджаянагары показала дальность стрельбы, на сотню шагов превышающую возможности вражеских орудий. Нет, больше я ничего говорить не стану. Позволь мне завершить мою повесть. Все вопросы задашь потом.
Ума сидела, сложив руки, словно чашу, на коленях и загадочно улыбаясь. Али продолжал рассказ.
Как я уже сказал, самым печальным событием этого путешествия для меня стал
— Я бы с радостью, но, сколь бы чудесной и замечательной ни была эта страна, как бы ни были довольны своей жизнью ее обитатели, я всегда буду там чужаком.
— Питер, я всю жизнь был чужаком, у меня даже нет родины. Что ж тут такого?
— Вот именно. Ты к этому привык, а я привык к двум зданиям монастыря, к моей библиотеке и рыбному пруду, к моей кошке. Я привязан к английским сельским пейзажам, я каждое лето отправляюсь в путь по этим дорогам и проповедую, уча людей тому, что узнал и обдумал за долгие зимние месяцы. Однообразная жизнь, но достаточно насыщенная и отнюдь не скучная. Я уже слишком стар, и мне поздно меняться.
Мы обнялись, потом он отстранился и сказал:
— Я буду скучать по тебе, Али. Я многому научился от тебя. Самое главное — среди магометан и буддистов и народов иных религий, как и среди нас, христиан, живут люди, приверженные более зрелой, мудрой и глубокой религии, религии бытия, а не ожидания загробного блаженства, жизни, а не смерти, радости, а не боли. Прекрасно, что в разных местах мира существуют подобные общины и что каждый…— он запнулся, подбирая слово, — каждый атом отделен от других. Нас немного, но мы можем протянуть руки и дотронуться друг до друга. Когда-нибудь это учение распространится по всей земле, и тогда она сделается лучше. Черт побери, я опять принялся за проповедь. — Тут он снова обнял меня. — Спасибо за все, Али.
Он дернул за веревку колокольчика, висевшую на стене у наружных двойных дверей. Мы отчетливо слышали, как он зазвонил внутри.
— Ну же, ступай.
Я вернулся к друзьям, которые успели уже пересечь реку по отстроенному заново мосту. Один раз я оглянулся. Питер все еще стоял у двери — до боли знакомая приземистая, коренастая фигурка. Он помахал мне вслед, поднял руку и еще раз, уже решительней, дернул за веревку колокольчика. Дорога, вслед за рекой, делала здесь крюк, я свернул, и Питер скрылся из виду.
Али смахнул с ресницы, слезу.
— Его уже поджидали люди епископа. Они сожгли его через месяц, примерно за неделю до нашего отплытия.
Казалось, даже сад на миг затаил дыхание. Потом кошка пошевелилась, пичужка перепорхнула с одного карниза дома на другой. Вновь зажурчал фонтан, и Али, вздохнув, продолжил рассказ.
Как только мы добрались до Лондона, мы первым делом отправились на южный берег Темзы на поиски судна, которое бы доставило нас к северному побережью Африки или, по крайней мере, в Средиземное море. Нас оставалось всего трое, почти без багажа, так что мы легко нашли каравеллу, собиравшуюся на днях отплыть с грузом тканей и слитков меди.
Почти без багажа? Меньше проблем? И тут князь вспомнил про свои проклятые арбалеты, о которых он уже год как не думал. Я впервые услышал ссору князя с Анишем. Они спорили о том, остались ли эти чертовы штуки в доме олдермена Доутри или последовали за ними в Тауэр. Впрочем, это не имело значения: ни в том месте, ни в другом их уже давно не было. Мы потратили неделю, пока не напали на их след: нам пришлось ехать в Клеркенуэлл-Филдс, по ту сторону городских стен, в лагерь йоркистов, и там мы обнаружили отряд солдат, которые практиковались в стрельбе из арбалетов — тех самых арбалетов — под командой генуэзского сержанта-наемника. Вернуть их нам никому бы и в голову не пришло, это оружие уже показало себя в битве при Сент-Олбансе, когда пушки отказались стрелять.