Короли алмазов
Шрифт:
Костюм был великолепен. Короткие синие бархатные штаны были надеты поверх чулок цвета слоновой кости. Верхний камзол из светлого шелка был опоясан бархатным кушаком, украшенным бриллиантами. Поверх Мэтью надел короткую бархатную куртку с пышными рукавами, отделанную шелком, золотым шитьем и бриллиантами. На ногах у него были синие бархатные туфли, а на голове — плоская шапочка с белым плюмажем.
При своих золотых волосах и бороде, пронзительных синих глазах и высоком росте Мэтью точно отражал общее представление о короле. Камердинер Мэтью
— Чертовски хорошая работа, — проворчал Мэтью, — но ощущение ужасное. В этом костюме слишком жарко.
Он направился к детской, потому что обещал Миранде показать свой костюм перед тем, как поедет на бал.
— Сэр Мэтью, — сказала няня как можно убедительнее, — не стоит нарушать покой девочки в такой поздний час.
— Она еще не спит. А если спит, разбудите ее.
— Это очень плохо для нее, — отчаянно запротестовала няня. — Маленькому ребенку нужен распорядок. У Миранды его нет — вы приходите в детскую и уходите, когда это вам удобно и…
— А вы хотите, чтобы я приходил и уходил, когда удобно вам! — рявкнул Мэтью. — Конечно, я навещаю свою дочь, когда захочу. Это мой дом, а она — моя дочь, и она должна приспосабливаться к моему распорядку. А сейчас поднимите ее с постели. Я обещал показать ей костюм, и я сдержу свое обещание.
Няня поспешно удалилась, чувствуя, что даже сам король Генрих не мог бы проявить больше власти.
После, того, как Миранда похвалила его костюм и чуть не оторвала плюмаж со шляпы, Мэтью спустился вниз, где его ждали Джулия с мужем.
— Ты выглядишь прекрасно, дорогая, — похвалил Мэтью племянницу и поцеловал ее в щеку. — Могу я спросить, кого ты будешь представлять?
Изящная фигурка Джулии была задрапирована в белый шифон на греческий манер. Одно плечо оставалось обнаженным, а на талии ткань была схвачена тонким поясом и ниспадала до самого пола. Светлые волосы Джулии были уложены локонами вокруг лица, а один длинный локон спускался на обнаженное плечо. Усаживаясь в экипаж рядом с Мэтью, Джулия чувствовала, что сегодня выглядит обворожительно.
— Я — Лисистрата.
— Боже правый!
— Имя означает «Распускающая армии», и так названа пьеса Аристофана. Когда афинские мужчины не захотели прекратить одну очень длительную войну, Лисистрата предложила женщинам взяться за дело и заставить их заключить мир. Женщины захватили Акрополь и оставались там, так что у мужчин не было доступа к казне. Но главное было то, что женщины отказывались ложиться в постель с мужчинами до тех пор, пока, не будет заключен мир. Здорово, правда? Одно из первых выступлений за эмансипацию женщин!
— Я знаю историю о Лисистрате, — сухо заметил Мэтью. — Меня просто удивило, что ты так хорошо знаешь классику.
— О, я не знаю. Тетя Джейн рассказала мне эту историю.
— Ну, конечно. Добрая Джейн. Настоящий синий чулок, — пробормотал Мэтью.
— Не будь таким надменным, дядя Мэтью. Дейзи Уорвик абсолютно права, когда говорит, что мы, как класс, не
— По своему положению любовницы принца Уэльского Дейзи Уорвик может высказывать любые взгляды, какими бы возмутительными они ни были, — парировал Мэтью. — А я ценю ум, а вот то, на что этот ум тратится, я не всегда одобряю.
— Тетя Джейн с большой пользой применяет свои знания, а сейчас когда они с Робертом живут в Лондоне, мы можем более тесно сотрудничать с ней в работе над нашими проектами. Сейчас мы задумали новое дело — школу для девочек из неимущих семей.
— Прекрасно! — язвительно сказал Мэтью. — Значит, если они не найдут работу или не выйдут замуж, они смогут найти утешение, спрягая латинские глаголы или декламируя сонеты Шекспира?
Ответ Джулии потонул в суматохе, в которую попал экипаж, приблизившись к Грин-Парк. Огромная толпа собралась возле особняка, чтобы поглазеть на гостей.
— Может быть, они пришли послушать музыку, — предположил лорд Альфред.
— Или поразмышлять о той пропасти, что разделяет господ и простой народ, — чуть слышно пробормотала Джулия, стараясь на смотреть на бедно одетых людей, расталкивающих друг друга в стремлении занять место получше, чтобы увидеть великолепных гостей, собравшихся на бал.
У Мэтью не было никаких угрызений совести; расправив плечи и гордо подняв голову, он величественной походкой вошел в особняк, заслужив восторженные похвалы толпы. Его внешность и осанка являли собой самое прекрасное зрелище, которое Лондон когда-либо видел.
На костюмированный бал герцогини Девонширской было приглашено три тысячи гостей. Герцог и герцогиня были одеты в костюмы императора Карла V и Зенобии, царицы Пальмиры. Принц и принцесса Уэльские появились, одетые как Великий магистр ордена святого Иоанна в Иерусалиме и Маргарита де Валуа. Среди гостей выделялись также Дейзи, леди Уорвик, в костюме Марии-Антуанетты и герцог Мальборо в костюме Людовика XV. Герцогу костюм шил сам Уорт, и он выглядел весьма импозантно даже в таком изысканном обществе. Костюм был сшит из бархата соломенного цвета, расшитого серебром, жемчугом и бриллиантами. Жилет был из белого и золотого дамаска, материал был точной копией старинного образца. Каждый драгоценный камень был пришит вручную, а на вышивку несколько вышивальщиц затратили целый месяц.
— Говорят, он стоит пять тысяч франков, — заметила Джулия, разглядывая герцога со смешанным чувством восхищения и отвращения. — Это почти 300 фунтов стерлингов. Представляешь, сколько времени простая семья могла бы жить на эти деньги?
— Джулия, прошу тебя, перестань, — взмолился Мэтью с наигранным отчаянием в голосе. — Хватит с меня твоего социализма. Мы здесь для того, чтобы развлекаться, а если тебе так неприятно это общество, то я не понимаю, зачем ты приехала.
— Я не хотела пропустить бал, — честно призналась Джулия. — Мое отсутствие никому бы не помогло; к тому же мое платье не стоит триста фунтов.