Короли анархии
Шрифт:
— Мы будем здесь, прислуживать Киану, пока он борется за свою жизнь, и поддержим Татум всем необходимым, чтобы помочь ему, когда ты решишь перестать дуться и вернуться домой, — ледяным тоном сказал он.
Монро смотрел на меня так, словно моя боль причинила боль и ему, но я только усмехнулся в ответ. Я был не единственным, кто нуждался в его жалости или заботе прямо сейчас, Сэйнт был прав на этот счет.
— Мне просто нужно подышать свежим воздухом, — отрезал я. — Я вернусь, когда у меня в голове прояснится.
— Я могу пойти с тобой, если ты хочешь? — Предложил
— Нет, — ответил я. — Сэйнт прав, другие нуждаются в тебе больше, чем я. Я сам разберусь со своим дерьмом.
Я, спотыкаясь, вышел на улицу и захлопнул за собой дверь, поскольку от бешено колотящегося сердца у меня закружилась голова, и я набрал полные легкие прохладного воздуха.
На деревьях пели птицы, и я попытался сосредоточиться на них, а не на этом всепоглощающем страхе, который угрожал уничтожить меня. Я бы не пережил этого во второй раз. Я не мог. Хрупкие осколки моей израненной души, которые мне удалось спасти после смерти моей мамы, были склеены слишком слабо. И у вещей, удерживающих их на месте, вообще были имена. Четыре имени, которые сломали бы меня, если бы они тоже покинули меня.
Я прислонился спиной к тяжелой деревянной двери, глубоко вдохнул воздух и задержал его в своем теле так долго, как только мог, прежде чем медленно выпустить его снова.
Я проделал это во второй раз. Затем в третий. Когда мои ноги почувствовали себя достаточно сильными, чтобы снова выдержать мой вес, я заставил себя подняться, борясь с этим страхом до тех пор, пока не похоронил его достаточно глубоко внутри себя, чтобы снова функционировать.
Мне нужно было его увидеть. Я должен был сам убедиться, что он не такой бледный, как моя мама, что он не стал жертвой жестоких рук судьбы и что смерть еще не запустила в него свои когти.
Я обошел здание, двигаясь вокруг него, пока не достиг окна Киана, где остановился в нескольких метрах от него и уставился на плотный материал его штор, которые закрывали мне обзор изнутри.
Я низко наклонился и подобрал пару камешков с лесной подстилки, прежде чем бросить их в стекло, чтобы привлечь внимание Татум.
Ей потребовалось всего несколько мгновений, чтобы раздвинуть шторы, и на ее лице появилась улыбка облегчения, когда она увидела меня, стоящего там, между деревьями.
— С ним все в порядке? — Позвал я достаточно громко, чтобы она услышала меня через стекло.
— Он умеет говорить, — раздался голос Киана у нее за спиной, и она насмешливо закатила глаза, отступая в сторону, чтобы я мог видеть его, лежащего в постели на горе подушек. Его грудь была обнажена, а покрытая татуировками плоть блестела от пота. На его правой руке я мог разглядеть ряд красных отметин в форме роз там, где распространилась сыпь, но, похоже, больше нигде они пока не появлялись. — Я еще не умер.
Киан разразился серией отрывистых приступов кашля, и Татум поспешила к нему, забралась на кровать рядом с ним и провела рукой по его спине, когда у него начался приступ, и я забыл как дышать.
Наконец
— Не смотри на меня так, будто я умираю, Боумен, — прорычал Киан, глядя на меня снизу вверх, его грудь вздымалась, а кожа блестела от пота. — Моя жизнь в последнее время стала в геометрической прогрессии лучше. Я не собираюсь превращать свою девочку во вдову, чтобы ты ворвался и украл ее у меня.
— Чертовски верно, этого не будет, — согласилась Татум.
Мне удалось слабо рассмеяться, когда он ухмыльнулся мне, а Татум взяла влажную тряпку, провела ею по его лбу и отвлекла его внимание от меня. На мгновение у меня даже не нашлось слов, я просто смотрел на них вместе, наслаждаясь мягкостью в его глазах, когда он смотрел на нее. И пока я наблюдал за ними, я не мог не радоваться, что он нашел ее, что она была рядом, чтобы заботиться о нем так, как, я сомневался, что кто-либо в его жизни когда-либо заботился раньше. Я хотел этого для него. Я хотел, чтобы он жил, любил и был чертовски счастлив, и если эта девушка была ключом к этому для него так же, как она была для меня, то я не видел причин, почему мы не могли заполучить ее оба.
Татум взяла с прикроватной тумбочки ингалятор для лица и предложила ему поднести ко рту и носу, и я наблюдал, как он вдыхал и выдыхал, следуя ее указаниям, как хороший пациент. Сэйнт купил эту штуку вместе с четырьмя увлажнителями воздуха, которые были подключены по всей комнате и испускали пар с ароматом эвкалипта от эфирных масел, добавленных в воду. Он исследовал все, что могло оказать какое-либо положительное влияние на исход этого вируса, плюс около сотни других способов, которые, как говорили, могли помочь при чем-либо даже отдаленно похожем на это, и Татум старательно внедрила их все. Все, что угодно, лишь бы дать Киану преимущество перед вирусом, пытающимся украсть его у нас.
За последние несколько дней Киан выпил больше чая с медом, съел больше имбиря и прополоскал горло соленой водой, чем кому-либо пришлось бы вытерпеть за всю свою жизнь. Не говоря уже о количестве пробиотиков и витаминов, которые он принимал вместе с обезболивающими, противовоспалительными средствами и стероидами.
К моему удивлению, Татум тоже говорила, каким хорошим пациентом он был, но когда я посмотрел на них двоих, мне стало совершенно очевидно, что его медсестра была довольно важным фактором в его сотрудничестве.
Татум была одета в шорты и одну из футболок Киана, завязанную узлом на талии, чтобы спастись от жары в комнате, которую мы подняли когда Киан начал дрожать. Пока я наблюдал за ними, она придвинулась, чтобы оседлать его, протянув руку ему за голову, чтобы поправить подушки, прежде чем нанести немного ментолового вапоризатора на его обнаженную грудь.
Даже когда он лежал там, борясь за свою жизнь со смертельным вирусом, Киану все же удалось поднять руку, чтобы сжать ее задницу, прежде чем снова посмотреть на меня с самодовольной ухмылкой.