Короли и советники
Шрифт:
– Ну вы смеетесь надо мной.
– Как раз нет. Сегодня вечером допишу письмо Беллиану и скажу, что не отпущу вас, пока он не явится сам и не восстановит дипломатические отношения.
– Шутите. Вы шутите, а не смеетесь, – махнула рукой я. – Все верно. Не понимаю только, как удерживание посла в заложниках вяжется с восстановлением отношений?
– А если не в заложниках? Если, скажем, я напишу, что ухаживаю за вами и жду его приезда?
В моем лице, видимо, что-то поменялось, хотя мышцы одеревенели еще тогда, щекой по щеке, – потому что Раэсселин вдруг сказал:
– Ага!
Я поднялась из-за стола в нетерпении. Милый мальчик все-таки перешел границу, пусть теперь помучается.
–
Я резко развернулась.
– Он не приедет. Поймите, пресветлый Раэсселин, на короля нашей страны было совершено покушение. Мы поймали того, кто это сделал, но он оказался лишь невинным инструментом в руках настоящего преступника. Начисто стертая память. Сейчас один маг бьется над ее восстановлением. Двое других поднимают зацепки пятилетней давности, потому что все убеждены, что покушение имеет отношение к гибели родителей короля. И чтобы Беллиан в такой ситуации поехал один? Выручать меня? Это означает, что он готов, по сути, предать своих людей и свое королевство. Предать мою жертву. Не то, чтобы она была очень большой… Все-таки, входит в обязанности советника, – всю тираду я выплюнула на одном дыхании и снова двинулась с места.
Меня нагнали легкие шаги. Жарко глядя в глаза, Раэсселин спросил у меня заплетающимся языком:
– Вы долго думали, стоит оно того или нет?
Я рассмеялась ему в лицо:
– А сами-то как считаете?
– У вас почти не было времени прикидывать и размышлять… – начал было Раэсселин, но я его прервала:
– Нет, как считаете, я стояла и думала: 'А что будет, если я погибну? Спасу короля и королевство вместе с ним. Нет, не буду погибать, потому что, вполне возможно, я сделаю гораздо больше полезного для королевства, чем он!'? – я болезненно расхохоталась, и что-то в груди заболело.
– Я не про это, простите меня, прекрасная Лаэнкантана. Совсем не про это. У вас же семья, и…
– Закончим, – оборвала его я. – Пишите куда угодно и что угодно.
Я хлопнула дверью перед лицом растерянного короля, и почему-то не смогла не подумать про то, что Себ, кажется, не произнес ни слова с момента моего возвращения, по крайней мере, адресованного мне, но все никак не уходил из моей комнаты, и тогда я ему сказала, чтобы он не валял дурака и женился на Эддре, потому что я его не люблю. Потому что он мне друг – и, наверное, лучший, – но не любовник и не любимый.
А потом я все-таки вернулась мыслями к тому моменту – проклятый Раэсселин! – и ясно вспомнила, что передо мной даже вопроса такого, прыгать или не прыгать под заклятие, не стояло.
Мне так не хотелось выходить к завтраку, что я основательно зависла над всеми своими нарядами. Переговоры накануне закончились не на самой радужной ноте, и, оттягивая встречу с Раэсселином, я провалялась в постели чуть не до полудня, проигнорировала вежливый стук в дверь, а теперь вот думала, что надеть. Повторять ансамбль не хотелось, но меня почему-то тянуло к синему. Точно так же, как в самый первый момент после возвращения меня тянуло посмотреть в самые обычные ореховые глаза Эллорна и спросить, с надеждой, при мне ли моя душа – или я просто ходячий мертвец. Он понял, в чем дело, наверное, на третий раз и, смеясь, заглянул в меня. Это было так странно, что меня всю забил озноб. 'Нужны еще доказательства, моя принцесса?' – ласково спросил он, и мне на мгновение стало легче дышать.
Душа, без души… Все это были глупости, потому что мой король
Я с досады махнула рукой и схватила платье, перетянутое золотыми нитями, влезла в него, надела сандалии и подумала, что, конечно, замерзну. Но делать было нечего. А, впрочем, я же совсем забыла про подарок Желларна, смешного красноволосого Желларна, соперничавшего со мной, как оказалось, все это время. Придя ко мне как-то на днях, он выставил за дверь папу и Себа, развернул легким жестом шикарный плащ из белого шелка, подбитый мехом, и сказал, что это подарок на девятнадцатилетие от его мамы и напоминание о том, что вырастет по-настоящему он, только когда передарит плащ магу, в чем-то его обошедшему. С этими словами Желл сжал мою руку, чуть кивнул и вышел из комнаты. Подумать только, но ведь шикарная вещь пригодилась!
Я вышла из комнаты, невозможно красивая, и направилась к тронному залу. В конце концов, пусть хоть внешний вид извиняется за сегодняшнее нежелание являться к завтраку. Еще в коридоре мне послышались голоса. Повезло так повезло, совет приехал. А они там, по словам Сиело, чуть ли не арбалет мне в сундук запихивавшего, все поголовно психи. Я помедлила немного, но все-таки дошла до зала. Из-за довольно странного архитектурного решения, я не могла видеть, что происходит в зале, не войдя внутрь. Поэтому я приподняла полы плаща и, гордо задрав голову, шагнула через порог. И так и застыла, снова умирая, хватаясь пальцами за амулет, выжегший мне след на груди. За столом сидели Раэсселин и… Белло. Я не поверила своим глазам и моргнула. Потом моргнула еще раз, мне ничего не было видно из-за слез.
– А вы ее, однако, балуете! – сказал Бе, потому что надо было что-то сказать, наверное. – Встает в полдень.
– И не говорите, – сказал Раэсселин, стрелой выскакивая из-за стола. – Простите, я забыл написать одно письмо.
Я стояла и чувствовала, что простою в этой позе еще пару столетий, двигаться не было сил. Бе поднялся из-за стола, как-то очень сильно впиваясь пальцами в край, аж костяшки побелели. Махнул рукой – и со стола слетел кубок с вином, заливая светлый пол красным. Я подумала, что, наверное, надо сделать хотя бы шаг навстречу и сказать, сказать что-нибудь, не дать ему уйти на этот раз. И я сделала один шаг. Тело меня совсем не слушалось, поэтому я замерла до лучших времен.
– До меня дошло письмо, что вы не справляетесь со своими должностными обязанностями, отказываетесь подписывать контракт, хотя условия для нас приемлемые.
Я хмыкнула, стирая слезы, и тогда Белло перемахнул через стол, а я так удивилась, что не отпрянула назад. Между нами осталась какая-то жалкая пара десятилетий.
– Я разжалую вас, – покачал головой Белло, и я так хотела сказать ему, что все вспомнила и все поняла, что он всегда только и делал, что оберегал меня, потому что любил, потому что не знал, что со мной, такой глупой, делать, даже стер мне память, потому что я попросила – что сделала шаг вперед. Где-то лет на пять. Бе что-то достал из кармана и протянул мне на ладони, еще пары лет как не бывало. Это было мое дурацкое несчастливое кольцо с сапфирами.