Короли Италии (888-962 гг.)
Шрифт:
Коронация Ламберта произошла, несомненно, в присутствии членов ассамблеи. Но приглашали ли ее участников в Равенну специально для проведения там коронации, создавая по весьма сложным политическим замыслам новую традицию, которая, впрочем, очень скоро была забыта? И какими могли быть эти причины? Возможно, они были связаны с императорскими амбициями сполетцев, которые, возводя Равенну в ранг имперского города, хотели отодвинуть Рим и Папу на второй план? Или же эта коронация была проведена по просьбе — или требованию — Папы, о чем он заявил в ходе собрания? Какие вопросы могло добавить к повестке дня это собрание, не упомянутое ни в одном источнике, но явившееся прямым следствием инспекционной поездки, которую Гвидо совершил
Все эти вопросы так и остаются без ответа. Стефан V сообщил Фульку Реймскому о коронации Гвидо; Формоз осведомил его о коронации Ламберта, не уточняя, что она проводилась вне Рима, и его современники также не выказали удивления по этому поводу. Но уверенность в том, что за средневековым формализмом всегда скрывается какая-нибудь веская идеологическая или юридическая причина, позволяет нам утверждать, что вопрос о равеннской коронации Ламберта достоин подробного рассмотрения.
Коронация состоялась в воскресенье, 30 апреля; тогда же от имени Ламберта был возобновлен договор, который Гвидо заключил годом раньше, и отец с сыном отпраздновали это событие, распределяя между родственниками и друзьями щедрые дары, не без участия императрицы Агельтруды[39].
Через несколько месяцев Гвидо отправился в Рим. Причина этой поездки не ясна, но, может быть, она имеет отношение к проискам Фулька Реймского, занимавшегося организацией самого настоящего заговора против французского короля Эда и, по-видимому, весьма благосклонно воспринимавшего кандидатуру Гвидо, который, будучи королем Италии и императором, теперь имел гораздо больше шансов на успех, нежели в первый раз.
Через некоторое время об этом замысле забыли, и противники Эда обратили свои взоры к юному сыну Людовика Заики, которому в то время было 13 лет. Это движение набрало обороты, и 28 января 893 года Карл Простоватый был коронован. Таким образом, Французское королевство, как и Итальянское, обрело двух королей — одного на востоке, другого на западе — и, кроме того, мятежного магната{8} во Фландрии.
Фульк постарался заручиться поддержкой Формоза и Гвидо для своего протеже, и Папа действительно вошел в число сторонников Карла Простоватого. Что же касается Гвидо, то неизвестно, поддержал ли он своего могущественного кузена Фулька, поскольку был все так же занят решением собственных проблем[40].
Напряжение в отношениях между императором и Папой все возрастало: Гвидо пользовался своими императорскими полномочиями в папском государстве, не слишком заботясь о соблюдении условий подписанных им договоров. Но в действительности причины разногласий были гораздо более серьезными.
Формоз, как и Стефан V, хоть и признал королями Италии и императорами сполетцев, но относился к усилению их власти с той же недоверчивостью, с какой все Папы — от Захария до Адриана I — следили за возвышением лангобардов.
Подобно тому как предшественники Формоза прибегли к помощи Пипина и Карла Великого, он сам осенью 893 году попросил помощи у Арнульфа. К папским посланникам, отправившимся в Регенсбург, присоединились некоторые крупные итальянские магнаты (даже если среди них и не было Беренгария, вполне возможно, что он отправил своего представителя). Они умоляли короля приехать и принести Италии и папскому престолу свободу от тирании Гвидо, недвусмысленно намекая на то, что тогда он непременно получит императорскую корону. Но и на этот раз Арнульф никуда не поехал и удовольствовался тем, что отправил в Италию своего сына Цвентибольда, который добрался до Италии, объединил там свои собранные из баварцев войска с силами Беренгария и пошел на Павию.
Гвидо укрылся в городе, намереваясь отстаивать переправу через Вернаволу, протекавшую
Гвидо надеялся на то, что германцы откажутся от проведения этой кампании; впрочем, вполне возможно, он предвидел, что выход германцев из игры невозможен, и поэтому, решив разгромить их союзника Беренгария, стал готовиться атаковать его:
Гвидо собирает войска, он спешит вновь наступать и копит силы…Папа, разочарованный результатами экспедиции Цвентибольда, вновь обратился к Арнульфу, настаивая на том, чтобы тот оказал ему более действенную помощь; к его просьбе присоединился и Беренгарий[42].
Арнульф собрал внушительную армию из швабских воинов и в первых числах января отправился в Италию, спустившись через Бреннерский перевал к Вероне. В его свите, состоявшей из представителей духовенства и мирян, были Оттон Саксонский, архиепископ Аттон Майнцский, епископ Вальдон Фрейзингенский[43].
Гвидо не считал себя достаточно сильным, чтобы дать новое сражение, и укрылся в Павии, как не раз до него поступали лангобардские короли, ожидая, когда нехватка продовольствия и суровый климат усмирят ярость противника.
Из Вероны Арнульф отправился в Милан, в конце января он был в Брешии, ворота которой распахнулись перед ним без всякого промедления. А вот граф Амвросий Бергамский решил хранить верность своему королю и начал приготовления к обороне своего города. Арнульф воспользовался возможностью, как обычно говорят в подобных случаях, преподать наглядный урок.
Он добрался до Бергамо на закате и решил атаковать на заре следующего дня, после мессы. Арнульф лично руководил наступлением с высоты одного из холмов. Город, естественно, был окружен внушительными крепостными стенами и полон людей, готовых защищаться до конца, но отряды папской гвардии все же смогли добраться до стен, прикрываясь щитами от града сыпавшихся сверху стрел и камней. Им удалось пробить в стенах брешь и проникнуть в город, где они зверски расправились с его защитниками и жителями и все с тем же ожесточенным рвением принялись грабить дома, церкви и монастыри.
Граф Амвросий забаррикадировался в башне, готовый защищаться до последней капли крови, но, к своему несчастью, живым попал в руки врага и в полном графском облачении, с мечом, перевязью и в своих драгоценных наручах был повешен за городской стеной, как и остальные зачинщики сопротивления. Его жену и детей взяли в плен, его имущество конфисковали; даже епископа заключили под стражу.
Известие о бойне в Бергамо распространилось с быстротой молнии, все были объяты ужасом; «у всякого, кто об этом слышал, эта новость звоном отдавалась в обоих ушах», — рассказывает Лиутпранд. Милан не стал дожидаться прибытия короля; как и Павия, откуда Гвидо, по всей видимости, тотчас же уехал. Власти обоих городов отправили послов с сообщением о своем безоговорочном подчинении. Благодаря этому граф Миланский сохранил должность графа дворца, а правителем Милана был назначен Оттон Саксонский. Кратчайшим путем Арнульф отправился в Павию, которая ждала нового повелителя.