Коромысло Дьявола
Шрифт:
Филипп Ирнеев прибыл в оговоренное место ровно за пять минут до намеченного времени. Пиву с креветками и с Пал Семенычем не пришлось его долго ждать за столиком спецобслуживания в тихом защищенном уголке шумного питейного заведения.
— Рад вас лицезреть, коллега. Видит Бог, много времени я у вас не отниму.
— Добрый вечер, Пал Семеныч. Я весь в вашем распоряжении. Хоть до утра, ежели мы попросим Веронику Афанасьевну отменить мои вечерние занятия.
— О нет! Ни в коем случае, Филипп Олегович. Коль скоро она любезно взялась
— А вы, прецептор Павел?
— Я отшлифую ваши навыки и, быть может, помогу вам двинуться дальше, коли у вас на то хватит уровня владения дарованием апостолического инквизитора. Вы, надеюсь, меня понимаете, коллега, оно весьма специфично и несколько отличается от теургического ясновидения, предзнания или прорицания истории.
— Я читал об этом в «Теории ритуальной теургии», прецептор Павел.
— Мои поздравления, рыцарь Филипп. Мне казалось, вы не скоро доберетесь до оного фундаментального труда.
Тогда давайте попробуем немного практики. Припомните-ка эпигностический символ двойственности Неизреченного… Теперь же посмотрите, в каком анимированном виде я лично себе представляю конъюгацию тех воображаемых хрустальных сфер…
Несколько секунд Филипп приходил в себя после красочного зрелища, развернувшегося в его мысленном восприятии.
— Кто-нибудь, кроме вас, Пал Семеныч, такое может увидеть? — глуповато спросил ученик прецептора и нарвался на насмешливый ответ.
— Почему бы и нет? Вы, например, друг мой. Или вы думаете, оные образы вам померещились?
— Ой, извините за дурацкий вопрос, Пал Семеныч. Отчего-то само собой вырвалось.
— Не стоит извинений, коллега. Давайте-ка пойдем дальше, если привязка получена. Сей же час я вам покажу объемное тело куба в четырех измерениях. В эвклидовом пространстве сия математическая абстракция невозможна, но эйдетика позволяет ее увидеть, как на самом деле выглядит этот тессеракт…
Сейчас еще одно квадриметрическое тело. Это координатная темпоральная сфера…
И, как она вам, коллега Филипп?
— Чудесно! А цветные звуки у нее откуда берутся?
— Это вопрос вашего восприятия чего-либо трансцендентного. Мы, с вашего позволения, займемся им чуть позднее, скажем, в июле месяце, за океаном.
— Как скажете, Пал Семеныч. Буду ждать с нетерпением.
— Ах простите, друг мой. Что-то я заболтался. Вам пора в «Трикон».
— Не беспокойтесь, прецептор. Здесь не больше десяти минут езды. Успеется.
— Нет, коллега. Лучше прибыть к концу времен, чем опоздать к их началу, — голос прецептора Павла стал торжественным, глубоким, даже гулким, как будто многопудовый колокол.
— Прошу принять сие старопечатное издание и в качестве подарка, и в образе награды, и в знак надежды, рыцарь-неофит Благодати Господней.
Как будто бы он ее достал из воздуха, внезапно у прецептора Павел оказался на ладони золотой
Слава Богу, награжденный этим увесистым и ценным подарком неофит его не уронил на стол, еле-еле удержав двумя руками. Книг этакой немыслимой тяжести Филиппу раньше никогда не приходилось принимать, поднимать или брать из рук в руки.
Тем не менее важностью момента он проникся и потому нашел в себе силы ответить:
— Благодарю за доверие, прецептор Павел. Постараюсь его оправдать.
— Не будьте столь серьезны, коллега Филипп, — иронически усмехнулся прецептор Павел. — Теургическая ценность отныне вашего экземпляра Продиптиха в наши времена не так уж велика, как в средневековье. Однако, будучи исторической реликвией, сие двукнижие являет собой несомненную ценность.
Ах да, мой друг, я совсем обеспамятел. Извините старика за рассеянность. Вещь знает хозяина своего…
Едва бывший владелец помимо словесной формулы теургически реализовал свое желание передать инкунабулу в другие руки, она неимоверно полегчала. И стала весить, невзирая на золотой оклад, не больше, чем бумажная книга такого же формата.
«За здорово живешь эдакую ювелирную книженцию не взять двумя пальчиками. Материального весу в ней пудика полтора не меньше. И де, скажите, пожалуйста, герой должен хранить отыскавшую его награду?»
— Павел Семенович, эта инкунабула обладает гомеостазисом неотчуждаемости?
— О да! Иммунитет частной эзотерической собственности античные харизматики блюли свято. Но, пожалуй, я бы посоветовал ее возить в перчаточном ящичке вашего нового авто. Под арматорской охраной, знаете ли, во избежание…
Древнегреческим и латинским языками Филипп Ирнеев вовсе не бросил заниматься, несмотря на двойное обещание наделить его филологическим дарованием понимать и употреблять иноязычные речи. Дарования дарованиями, но грамотность и цивилизованное разумение далеко не родного вам языка Всевышний отнюдь не отменил.
Тому тьма примеров поучительных и языковых. Этак раз поведешься с кем из иностранцев, от него и наберешься подчас весьма низкопробных грамматики и лексики.
«Столь же влиятельна и зарубежная литература для изучающих иностранные языки. Будь они живые современные или древние, почти умершие».
Филипп не сомневался: его дареный и наградной Продиптих в латинском издании наставительно предстает языковой классикой и грамматическим образцом, коль над ним ревностно потрудились харизматические ноогностики в начале нашей христианской эры. Свое редакторское дело они знали досконально и видели несомненный толк в грамотном изложении евангелического материала на уровне высоких образовательных стандартов.