Коромысло Дьявола

Катавасов Иван

— Как и сны?

— Не путай одно с другим, неофит. Сон, то есть сновидения человека в альфа-ритме, — явление физиологическое и естественное. Ничего сверхрационального в людских секулярных сновидениях нет и быть не может, брат Филипп. Ни в абстрактности, ни в конкретности.

Конкретные быстрые сны можно наводить сюжетно и гормонально, в какой-то мере произвольно управлять ими, контролировать их, как и любые другие проявления высшей нервной деятельности.

Так называемые визионеры, сомновидеры из секуляров довольно примитивно вводят себя в состояние

психофизического транса, эктометрического исихазма, эмпирического самогипноза, всплесков аутогенной гиперрелаксации, всего-то навсего достигая эффекта неполного сознания. Спекуляций на эту, так сказать, потустороннюю тему у них существует множество.

Но никому из мирян не дано испытать глубину видений харизматиков или магов-ясновидцев.

Чтоб ты знал: ясновидение у магов едва ли можно именовать таковым, поскольку его результативность априори сомнительна. Между тем достоверность и релевантность полученной информации от восьмидесяти процентов у очень немногих феноменальных личностей стремится к нулю у большинства волхователей, практикующих чародейное пророческое ясновидение наяву и в неполном сознании.

Совсем другой расклад представляют наши с тобой полноценные сознательные видения, брат Филипп, как результат предопределенной ретрибутивности Даров Святого Духа. Либо им тождественные. В арматорской терминологии — прелиминарная визионика, реализуемая под воздействием наших ментальных симбионтов, то есть асилумов-убежищ.

Я придерживаюсь в широком смысле симбиотической гипотезы в вопросе о генезисе взаимодействия харизматиков с их убежищами. Я тебе потом ее растолкую, покуда речь не об этом.

Итак, о ретрибутивности говорить не будем. Эти видения буквальному толкованию не подлежат. Многократно проверено и доказано опытным путем…

С судьбой в орлянку не играют, рыцарь Филипп. Ей без разницы результат, и потому она всегда в выигрыше. Даже когда играет в поддавки с человеком.

Зато каждое убежище по-любому заинтересовано в благополучии человека-симбионта. Достаточно сказать, ты сейчас можешь завалить к чертовой бабушке нескольких сильных магов без малейшего временного ущерба для дееспособности всех твоих дарований.

Видение, подобное тому, какое ты давеча испытал в асилуме, есть своего рода индульгенция на применение силы, превышающей ситуативную необходимость.

В «Компендиуме» ты об этом не прочитаешь, брат Филипп. Это я тебе говорю, как арматор неофиту второго круга посвящения. Пускай меня за это не похвалит прецептор Павел, но я должна тебе об этом сказать. Тем более после видения явно пророческого характера.

Будущее в прошлом — такое не часто увидишь, рыцарь Филипп…

— Что-то я ничего выдающегося в том видении не нахожу. По-моему асилум как-то интерпретировал мои мысли о первобытном христианстве и о деятельности интерзиционистов, вставлявших в каждую римскую бочку свою затычку.

— Ну ты и болван, братец Филька! Ты ведь был этим самым Архонтом Харизмы, адептом весьма высокого круга посвящения, возможно, крутым ноогностиком-квиетистом. Это твой дар инквизитора там работал, о

величайший Регул Альберин. Дошло?

— Неужели тот высокомерный типус в красно-черном это я, из рака ноги?

— А кто же еще? Асилум видит твои дарования твоими же глазами, милок!

Хотя Бог с тобой, братец Филька. Не мне тебя осуждать. В твоем возрасте я была еще той стервозой…

Ладно, замнем… Но меч-то ты видел?

— Хочешь сказать, сестренка, — это мой клинок?.. Ага, сейчас сбегаю на две тыщи лет назад. Набью морду этому Альберину и отберу у него гладий. Нонче же ночью мне он во сне привидится. Так, что ли?

— Дурак ты! Ой, прости, Филька. Откуда тебе знать о завещании рыцаря-адепта Рандольфо Альберини? Он, говорят, бесследно исчез в середине прошлого века в Измирской зоне древнего зла.

Свой клинок Регул, вероятно, фамильный меч, рыцарь Рандольфо, говорят, оставил на хранение в банковском сейфе. Предположительно, в Риме. Возможно, в каком-то отделении «Банко Амброзиано».

Но это частности и слухи. Главное, одно из условий духовного завещания — указание на передачу Регула через видение. Я свидетельствую и прорекаю за тебя, неофит…

Гладий из видения я сразу узнала. Он — тот самый Регул, у него в рукояти животворящий и мертвящий изумруд…

— Так что, берем банк?

— Вначале следует выяснить какой. Может, и без взлома обойдемся…

Филипп глубоко задумался, ожесточенно поскреб в затылке и уныло, вовсе не в тему, спросил:

— Пал Семенычу тоже нужно, вот так эйдетически, показывать?

— Необязательно. Он преспокойно сможет и у меня твои мыслеобразы взять. Вряд ли его что-нибудь заинтересует, кроме клинка рыцаря Рандольфо.

Сам знаешь, древнюю историю он прорицает ого-го как! Нам и в кошмарном сне никогда не приснится… Чуть вспомню эту жуть — мурашки по коже. Кровища, вонища, мухи навозные гнойного цвета…

— Кончай, Ника, мерзость эту древнеримскую поминать. Скажи лучше, сестрица моя арматор, когда ты о мече из видения поспешишь докладывать прецептору Павлу?

— А что тебе твои прогностика и предзнание сказывают? Валяй, неофит, арматор разрешает. Ну?

— Через полчаса. Пал Семеныч уже сюда едет.

Ника задумчиво прикурила, посмотрела вверх, что-то прикидывая, повертела в руках титановую зажигалку и озорно блеснула глазами:

— Вот что, неофит. У меня для тебя имеется ответный подарок. Пойдем-ка, кое-что тебе покажу.

— Далеко? А то у меня, Ника, сегодня денек выдался суматошный, нервный, устал малость, сплошь сумбур, кутерьма, чехарда…

— Гаражи у меня близко.

— Гаражи? Гаражи… Пошли… — тут же и немедля приободрился и заулыбался Филипп.

В одноэтажном кирпичном строеньице, ближе к бетонному забору, он увидел рядом с зеленоватой «маздой» сверкающий никелем желто-белый «лендровер». Не так, чтобы очень нулевый, но не больше трех лет, — на глаз автолюбителя прикинул Филипп.

— Ясен перец, не по чину тебе, чайнику, арматорская тачка. Но бери и пользуйся невозбранно. Вещь знает хозяина своего…

— Какая?