Корона Дейлмарка
Шрифт:
– Полагаю, в городские сады и скверы. Когда Амил Великий приступил к восстановлению Кернсбурга, здесь деревьев и в помине не было.
– Значит, он допустил большую ошибку: зелень должна быть по всему городу! – заявила Маевен. – Тут одни только дома и автомобили. У меня от этого начался кашель.
– В былые времена ты кашляла бы куда сильнее, – заметил отец. – Двести лет назад здесь висел непроглядный смог от угольных печей. Хотя я иногда думаю: может быть, лучше было бы, если бы месторождение нефти в Топи так и не обнаружилось. Наверно, благодаря нефти королева по-настоящему разбогатела, но в нефтедобыче есть и свои минусы.
– А где же королева? – спросила Маевен. – Я уже осмотрела
– О, теперь она очень редко приезжает сюда. Знаешь, королева уже довольно стара и потому предпочитает южное тепло. Ее величество посещает Таннорет от случая к случаю, в связи с государственными делами.
– А наследный принц? – продолжала расспрашивать Маевен.
Она почувствовала себя обманутой.
– В Ханнарте, – рассеянно ответил папа, не отрывая взгляда от записной книжки. – Он не слишком ладит со своей матерью, да и появляться на публике не любит.
– А что ты делаешь?
– Пытаюсь выстроить наше генеалогическое древо, – объяснил отец. – Это мое хобби и к тому же немыслимо сложное занятие. Если хочешь, можешь посмотреть.
Маевен подошла и оперлась на его крепкое теплое плечо, а он небрежно разложил по столу исписанные тетради и аккуратные схемы, чтобы дочери было лучше видно.
– Вот мой род. Судя по тому, что мне удалось выяснить, он восходит к одному из странствующих менестрелей. Я полагаю, что его звали Кленнен. Менестрели бродили повсюду, и о них осталось мало свидетельств, так что узнать что-либо наверняка просто невозможно. А вот проследить последнюю сотню лет оказалось по сравнению с этим сущей ерундой. Но с родословной твоей матери все куда сложнее. Смотри. – Папа пододвинул к Маевен несколько листов бумаги, расчерченных тонкими карандашными линиями. – Видишь? Вот какая-то связь с братом Амила Второго Эдрилом, но настолько отдаленная, что…
– Ты хочешь сказать, что мама находится в родстве с Амилом Великим?! – воскликнула Маевен.
– Как и множество других людей. Однако я не думаю, что это оправдывает неприветливый и надменный характер твоей матери, – сухо добавил отец. – Не забывай, что у каждого имеется по две бабушки и по два дедушки и по четыре прабабушки и прадедушки. Таким образом, если углубиться достаточно далеко в прошлое, окажется, что чуть ли не все мы в родстве друг с другом. То есть с каждым поколением количество предков удваивается, зато количество людей, от которых эти предки могут происходить, нужно делить на два, а то и на четыре. Население Дейлмарка начало быстро расти всего лет сто назад, а до этого было довольно-таки малочисленным.
И конечно же, он снова начал лекцию. Маевен заставила себя сосредоточиться. Ее очень заинтересовали трудности, с которыми папа столкнулся, разбираясь в жизни двух поколений, стоявших по времени ближе всего к Амилу Великому. На школьных уроках истории не рассказывали и половины о беспорядках и революциях той эпохи. А отец все говорил и говорил… Лишь спустя несколько часов после заката, когда Маевен уже зевала вовсю, он все же закончил:
– Ладно, пожалуй, пока что на этом остановимся. Завтра мне предстоит еще один длинный день.
Засыпая в постели, Маевен пыталась разобраться в своем отношении к отцу и разводу родителей. Она очень любила папу – отчаянно, до душевной боли, – но лекции вроде сегодняшней несколько охлаждали ее чувства. И ее нисколько не печалило то, что он был совершенно счастлив после развода с мамой. По идее-то, из-за такого положено расстраиваться, но каждый раз, попадая в большую многолюдную контору дирекции этажом ниже и наблюдая, как отец инструктирует секретарей, бросает отрывистые указания Венду или совещается с майором Алксеном, а иногда делает все это одновременно, Маевен радовалась, что родители не живут
День выдался немыслимо жаркий, и Маевен решила пойти поплавать. Майор Алксен сказал, что она может пользоваться бассейном для персонала, но не объяснил, где этот бассейн находится. Нужно найти майора и расспросить его.
Маевен спустилась по лестнице и вошла в дирекцию. Там царила такая суматоха, что она даже не смогла разглядеть в толчее отца, зато отчетливо слышала его голос. Находившаяся ближе всех к двери секретарша сообщила, что майор Алксен уже отправился на главный пункт охраны. Маевен спустилась еще на этаж, в величественные верхние галереи дворца. Сейчас, пока дворец не открылся для публики, здесь было прохладно, тихо и пусто. Эти длинные помещения тоже принадлежали музею. Всякие диковины и одеяния королей и королев прошлого красовались тут вперемешку со статуями и фрагментами резьбы, некогда украшавшей фасады дворца. Разумеется, все это представляло большую ценность, и майор Алксен часто лично совершал обход галерей, переговариваясь по рации с охранниками. Войдя в первую же галерею, Маевен услышала где-то в отдалении его гулкие шаги и голос. Майор говорил по радио: «Прохожу по второй галерее. Все в порядке». Она поспешила туда.
Однако, свернув за угол, Маевен увидела Венда. Девочка остановилась. Неужели она приняла его по голосу за майора Алксена? К счастью, красавчик Венд смотрел в другую сторону, слушая, как ему что-то отвечали по рации, и не видел девочку. Маевен, смутившись, неслышно, на цыпочках, отступила за угол.
– Маевен, не уходи, – сказал, не оглядываясь, Венд. – Сейчас я к тебе подойду. Да-да. Здесь все в полном порядке. Отключаюсь.
«Какой бы предлог придумать, чтобы улизнуть? – задумалась Маевен. – Очень жаль, но мне срочно надо в бассейн? Простите, но я спешу поглядеть на могилу Амила, чтобы испортить себе настроение? Извините, но мне нужно сейчас же увидеть герцога Кернсбургского? А может, просто убежать?» Венд уже повернулся к ней, и Маевен не придумала ничего лучше, чем спросить, почему его послали сопровождать ее, как будто ей всего десять лет.
– А ты, наверно, ломала себе голову, – улыбнулся Венд.
– Нет-нет! – запротестовала Маевен. Можно было подумать, что теперь ей уже совсем не хочется получить ответ. – Нет-нет, я вовсе и не думала…
– Кто был тот старик в поезде? – перебил ее Венд. – Которого я прогнал.
От такой резкой смены темы Маевен так растерялась, что только ойкнула. Щеки ее вспыхнули, и она поспешно сказала:
– Там никого не было. Он мне приснился.
– Нет, – возразил Венд. – Он был там, хотя и не во плоти. Боюсь, если ты не разрешишь мне помочь тебе, он сможет очень серьезно навредить тебе. Можно, я хотя бы объясню, что происходит?
– Я… э-э-э…
Маевен разволновалась еще сильнее. Ее внезапно осенило: Венд – сумасшедший! Вот почему у него всегда такой серьезный, вежливый, чересчур нормальный взгляд, вот почему от этого взгляда ей всякий раз делается не по себе.
– Так кем же был этот старик?
– Частью Канкредина, – ответил Венд. – Очагом зла. И уверяю тебя, – улыбнулся он, – я не сумасшедший.
Это было много хуже, чем все остальное.
– Сумасшедший! Конечно сумасшедший! – выкрикнула Маевен, уже понимая, что будет вспоминать эту сцену с чувством жгучего стыда. Если, конечно, не умрет на месте. – Канкредин – всего лишь легенда времен короля Хэрна и… и Хэрн все равно убил его, когда разгромил варваров.