Корона Дейлмарка
Шрифт:
– Ну а я, значит, постарался, – не скрывая горечи, отозвался Митт. – Керил меня невзлюбил задолго до того, как впервые увидел.
– Так в чем же дело? – продолжал допытываться Алк.
Он явно ждал подробного рассказа, но Митт сейчас никак не мог быть откровенным. Да уж, тут будет даже труднее, чем с Киаланом. Он закончил оттирать левую руку Алка и взялся за правую. Та оказалась еще больше и еще чернее.
– Думаю, – произнес Алк, так и не дождавшись ни слова, – происходит нечто такое, о чем я ничего не знаю. И это нечто не может быть вполне законным делом, иначе она рассказала бы. Тебе приказали не говорить мне об этом?
– Нет,
Алк нахмурился:
– Ты отмываешь меня даже тщательнее, чем Гредин, хотя при чем тут это… – Он умолк и молчал до тех пор, пока кожа на руке не сделалась розовой.
Митт принялся помогать Алку одеваться. Просунув голову в ворот ослепительно-белой шелковой рубашки, тот заговорил снова:
– И послушай-ка меня. Перед тем как сделаться законоведом, я был простым бедным крестьянским пареньком. Халида, жена Керила, тоже была ничуть не родовитей, да к тому же она южанка, как и ты.
Митт не нашел что ответить. Алк искренне хотел поддержать его, но, увы, его слова никак не могли помочь. Граф и сам это быстро понял.
– Хмм… – протянул он. – Видимо, я взял не тот след. – Когда Митт помог ему просунуть руки в рукава, Алк добавил: – Возможно, я снова попаду пальцем в небо, но все же должен заметить, что ты немало получил за то время, которое прожил здесь. Разве я не прав? Теперь ты умеешь читать и писать и владеть оружием. Мне говорили, что ты учишься хорошо и быстро и что у тебя хватит мозгов для того, чтобы использовать знания в деле. Ну, что у тебя есть мозги, я и сам знаю. Моя графиня относится к тебе совсем не так плохо…
– Неправда! – вспыхнул Митт. – Не любит она меня, просто использовать задумала! У нее была цель!
– Что касается этого, – возразил Алк, пока парень вставлял золотые запонки в его манжеты, – ты и сам не очень-то старался завоевать ее любовь. К тому же у каждого поступка есть цель. Это совершенно естественно.
– Ну и с какой же целью вы меня поддерживаете? – спросил Митт.
– Это очень просто. Я не выношу страдания, пусть и чужие, и ненавижу тайны. С первого взгляда на твое лицо любой заметил бы, что с тобой творится неладное. А когда подбадриваешь человека, часто узнаешь важные вещи. Это я понял, еще когда расследовал убийства, будучи законником.
Митт вздрогнул и чуть не выронил запонку. Он знал, что Алк наверняка заметил это, но тот сделал вид, будто все нормально, и лишь спросил:
– Хочешь, я поговорю с графиней?
– Нет смысла. Это ничего не даст.
Все знали, что Алк никогда и ни в чем не пойдет против супруги. Митт отвернулся и взял с кресла широченные парчовые панталоны.
– Знаете, мне бы не хотелось больше обсуждать это, – сказал он, держа штаны на весу перед графом.
– Вижу. Но мне кажется, тебе все же следует договорить.
Митт упрямо промолчал, застегивая штаны на необъятной талии Алка, а затем подхватил с другого кресла огромный вышитый камзол и поднял его. Граф-изобретатель завел назад руки и попятился. В этот момент он казался очень похожим на медведя.
– Ты точно не хочешь ничего больше сказать?
– Нет. Только задать один вопрос. – Митт решил сменить тему. – Существует ли Единый на самом деле?
Алк удивленно развернулся к нему,
– Я имею в виду, – продолжал Митт, – что никогда не слышал ни о нем, ни о половине других Бессмертных, пока не попал сюда. У нас, на Юге, не так уж много думают о Бессмертных. А вы верите в кого-нибудь из них? – Он обошел вокруг Алка и натянул камзол ему на плечи, потом присел на корточки, чтобы помочь обуться.
– Верю ли я в Единого… – повторил Алк и сунул ногу в правый башмак. – Трудно было бы не верить в него здесь, в Аберате, да еще в это время года, но… – Он сунул ногу в левый башмак и пару раз притопнул, задумчиво глядя перед собой. – Ну, скажем так. Я верил в мои машины, когда они существовали всего лишь как неясный образ в моей голове и я не мог ни прикоснуться к ним, ни увидеть их. Кто может сказать, что Единый не настолько же реален, какими машины были у меня в воображении, или не настолько реален, какими они сделались теперь? – Он подергал пряжку под горлом, чтобы убедиться, что Митт хорошо застегнул ее, и затопотал к двери. – Идем?
Ужин подавали в большом зале. Митт вдруг сообразил, что ему предстоит прислуживать за столом Киалану. А сейчас это было бы выше его сил.
– Мне нужно почистить снаряжение и собрать вещи, – сказал он. – Завтра я уезжаю в Аденмаут.
– Собрать вещи? – переспросил граф, резко повернувшись в дверях, и снова окинул Митта тяжелым взглядом. – В таком случае я позабочусь о том, чтобы тебя не забыли покормить, – добавил он. – Похоже, теперь я взял верный след. И мне он не нравится. Мне он не нравится даже больше, чем тебе. Мы еще поговорим. А пока смотри не наделай глупостей.
2
Митт отправился в Аденмаут, так и не увидевшись больше с Алком. Судя по всему, графиня дала на этот счет строгие и недвусмысленные распоряжения. Митта разбудили на рассвете, накормили, и с первыми лучами солнца он уже был на конюшне, где его дожидался десятник дружины в чрезвычайно дурном настроении. Митт вздохнул и принялся проверять все застежки, сумки и пуговицы, а затем внимательно осмотрел каждое колечко и скрепу на сбруе. У него была идея повесить перевязь с мечом на один гвоздь в конюшне, а кинжал на другой и, уезжая, «забыть» их, якобы случайно. Но теперь, когда рядом с ним стоял сердитый десятник, нечего было и думать об этом.
– Я не допущу, чтобы ты опозорил меня перед этим жалким Аденмаутом, – сказал дружинник, когда Митт запрыгнул в седло.
Митт втайне понадеялся, что его мерин попытается укусить десятника, как поступал со всеми остальными, но у того, видно, тоже не хватило духу связываться с солдатом.
– Тогда ты зря не позволил мне взять ружье, – произнес Митт. – С ружьем я обращаться умею. А вот с мечом опозорю тебя наверняка.
Ему, наверное, было бы гораздо легче застрелить эту самую Норет издалека, чем подбираться к ней вплотную с мечом. Но эта мысль умерла, едва он взглянул в лицо десятнику.