Корона Эридана
Шрифт:
Снаружи раздались крики, и в шатёр заглянули суровые лица. По наглому поведению гостей княгиня Катарина поняла, что это ратники из Пскова, князя рядом с ней не было.
– Что у нас тут? Наверное какая-то знатная особа! – воскликнул один из четырёх ввалившихся воинов. Он был чуть выше остальных и, судя по кольчуге, богаче своих товарищей.
– Да это, видимо, княгиня. Надо взять её с собой и потребовать за неё выкуп! – добавил другой наёмник и обвёл шатёр взглядом.
– Увезти её в город мы всегда успеем, давайте перед этим развлечёмся с ней в лесу, а то в Пскове нам этого сделать
– Если Всеслав узнает об этом, он нас из-под земли достанет! – возразил третий ратник, складывающий княжеские вещи в мешок.
– Я лично собираюсь уехать в Польшу или в Византию после этой кампании, да и вас ищи как ветра в поле, Всеславу нас не настигнуть. Когда ещё вашим трофеем будет княгиня? – опять сказал высокий воин, и его спутники пожали плечами.
Катарина прислонилась спиной к стенке шатра, сжимая кинжал, но её действия лишь рассмешили четырёх незваных гостей. Угрюмые ратники начали окружать княгиню, один из них с лёгкостью вышиб кинжал сапогом из её руки. Катарина закрыла очи от ужаса, её платье грубо разорвали, и в этот миг в шатёр размашистой походкой и в сияющих доспехах наведался Эстин.
– Воюете с женщинами? По-моему, ваше общество неприятно княгине. Вы могли ограбить шатёр князя и скрыться с добычей до моего прихода. А теперь вы умрёте! – спокойно произнёс норвежец, гордо расправив плечи и ухмыльнувшись в предвкушении схватки.
Увидев Эстина, ратники Пскова побледнели и остолбенели в замешательстве. Они узнали этого легендарного варяга и поняли, насколько близки к смерти. Однако наёмники были не из пугливых.
– Конечно, ты известен на Руси, Эстин, но не слишком ли ты самоуверен, я казнил тмутараканских дружинников по приказу Ярослава Владимировича, неужели не справлюсь с каким-то викингом? – сказал наиболее рослый из псковских гостей.
– А вот я тебя не знаю, и мне плевать, кто ты! Если вместо судьбы воина ты выбрал роль палача, то ты обычное ничтожество и к тому же покойник, как и все вы здесь! – невозмутимо ответил Эстин.
Переглянувшись, четыре ратника разом напали на скандинава. В Эстина метнули топор, но норвежец отбил его, стремительно отскочил в сторону и боковым ударом снёс голову крайнему к нему наёмнику. Оставшиеся трое приятелей попятились назад, но затем снова вступили в бой. Пока двое из них в яростном порыве отвлекали Эстина, третий, самый высокий и наглый среди них, изловчился зайти к викингу со спины и попытался мечом заколоть норвежца.
Заметив опасность, грозившую Эстину, княгиня Катарина закричала, но варяг перехватил руку врага, держащую меч. Послышался хруст сухожилий наёмника, после чего Эстин его же рукой вспорол воина от живота до грудной клетки и оттолкнул. Убийца дружинников скорчился, захлёбываясь кровью, в ногах норвежца.
Вид крови привёл Эстина в неистовство, на его лице застыл оскал, а очи затуманились. Скандинав обрушился на уцелевших ратников, ускорив темп и силу ударов. Щиты псковских гостей разлетелись в щепки, и вскоре они оба пали, посеченные Эстином. Но викинг всё не унимался, продолжая рубить мёртвых наёмников, повторяя:
– Как вы додумались нагрянуть сюда, как вы посмели дерзить мне!
Лишь
– Вы в порядке, ваша светлость? Они не причинили вам вреда? – учтиво поклонившись, спросил варяг. Звенья его кольчуги отразили пробивающееся в шатёр солнце, Эстин вновь казался бесстрастным и величественным.
По лицу Катарины покатились слёзы, она прикрыла накидкой оголённую грудь, крепко обняла Эстина и прошептала:
– Я этого никогда не забуду, мой муж вас отблагодарит.
Эстин был давно не равнодушен к княгине, наслаждаясь теплом её тела, он прижался к её нежной щеке. В какой-то момент их объятия разомкнулись, а взгляды встретились.
– Это моя служба, и мне не нужно никаких наград от князя. Вот если бы я мог просить, вашу светлость, подарить мне какой-нибудь предмет, который бы напоминал мне о вас в далёких краях, – взволнованно ответил норвежец.
На пару мгновений Катарина замешкалась из-за незаурядного желания скандинава. Затем она открыла шкатулку с драгоценностями и, достав оттуда брошь, украшенную жемчугом и розовой лентой, передала её Эстину. Коснувшись холёной ладони княгини, норвежец широко улыбнулся и, снова поклонившись, покинул шатёр.
В этот же день князь Всеслав прислал Эстину мешок серебра.
Спустя три недели осады в районе курганов, находящихся возле Пскова, на закате начали показываться странные тёмные человекоподобные силуэты. Многие полоцкие воины даже утверждали, что слышали, как они о чём-то беседуют между собой. Но когда полочане к ним подбирались или пытались выстрелить в эти загадочные сущности из лука, силуэты растворялись в воздухе.
Представители церкви в полоцком лагере тут же вспомнили, что у полочан и псковичей общие предки, оба города основал древний союз племён – кривичей.
– Скорее всего, в курганах покоятся именно кривичи, и по сути, война князя Всеслава братоубийственная! – упрекнули князя они.
– Что ж эти братья легли под новгородцев и вместе с ними издевались над нашими купцами? – раздражённо спросил Всеслав.
Но каждый вечер тёмных силуэтов становилось больше, они перемещались всё дальше от курганов и даже начали наведываться в полоцкий военный лагерь. Священники читали молитвы и окропляли их святой водой, это помогало, но ненадолго. Исчезая от воды, сущности вскоре появлялись вновь.
Эти события, как и неудачные штурмы, производили угнетающее действие на полоцких воинов. Мой отец был свидетелем, как сын князя Всеслава Борис сообщал князю о желании полочан снять осаду и возвратиться домой. Такие разговоры приводили Всеслава в бешенство.
Вдобавок изменилось поведение княгини Катарины, она стала более задумчивой, терялась и краснела в присутствии Эстина. Конечно, князь понимал, что происходит, и переживал, но сделать ничего не мог.
В очередной пасмурный вечер под Псковом Всеслав крепко напился, сел в седло и, к ужасу полоцких ратников и удивлению псковичей, направился прямо к тёмным силуэтам. Князь не боялся нежити, и его верный конь, потомок диких лошадей из лесов, так же не дрогнул. Подъехав к существам из мглы, Всеслав покрыл их бранью, а затем обратился к ним нагло и разнузданно: