Корона из роз, или Дорога домой

Сомерсет Надежда

«Необычно, но чтобы сказать, что это красиво… Нет – это уродливо. Но что не сделаешь для разнообразия здешнего мира?»

Позади нее шагал Киих. Бросив на него взгляд, она заметила его отрешенный вид, полностью увлеченный дорогой и ее сапожками.

«А что тут нет ковров, так что подошва стала грязной, как только я вышла из комнаты. Но если ему так приятнее – пусть рассматривает мои сапожки. Плащ, правда, прикрывает ножки, но сапожки – тоже ничего» – Мэл так увлеклась своими мыслями о том, нравятся ли Кииху ее сапожки, что пропустила всю экскурсию, которую так воодушевленно проводил Герард. И когда он замолчал, она, наконец, вернулась на грешную землю и осмотрелась: – Горячий источник? – и подняла на него свои фиалковые глаза.

– Да, – с гордостью

ответил Герард и показал на небольшой бассейн, любовно обложенный камнями и от которого поднимался пар. Пар выходил наверх, а так как потолка здесь не было, то и влажность была в норме, вот почему Мэл сразу не поняла куда ее ведут. – Он твой. Располагайся.

– Он мой, – прошептала девушка и улыбнулась. Ей так не хватало горячей воды, погреться, понежиться в водичке, расслабиться и просто уснуть в горячем пару. – Хорошо, хорошо, тогда можете идти, – она развернулась и помахала руками перед мужчинами. – Но могу разрешить вам постоять на страже, пока я буду отмокать, – и такая радость у нее была в этот момент, что двое мужчин развернулись и синхронно двинулись на выход. – Вот и хорошо, часик у меня есть, а завтра опять сюда приду.

В уголок брошен плащ и вся ее одежда, и девушка аккуратненько спускает ножки в горячую воду, со стоном блаженства опускаясь в воду и уходя с головой ко дну. Через секунду, она, отплевываясь и тихонько посмеиваясь, заплетала косу и закрывала глаза, уплывая в негу блаженства.

– Как же хорошо. Вот так бы всегда начинался мой день, – она погрузилась в воду по самую шею и всматривалась в серое небо над головой. – Как жаль, что мы еще не нашли Ханана, да и где пропал Анн, неизвестно. Ничего, погреюсь и пойду искать Гревин. Пусть исполняет свое обещание.

Горчая вода, испарения пара, сделали свое дело: Мэл почти уснула, убаюканная теплом и легкими струями воды у нее под ягодицами. Мысли уже текли все медленнее и медленнее, воспоминания путались. Ее пяточки легко массировали умелые руки, плавно переходя к икрам. И было это так приятно, что стон непроизвольно сорвался с ее губ: – Ммм, как приятно. Вот останавливаться нельзя, продолжай. Я помню, ты мне уже делал массаж и это чувство, как и сейчас, было приятно, расслабляло. Помнишь Киих?

– Как ты узнала, что это я?

Мэл открыла глаза, видя перед собой счастливое лицо Кииха, который опирался руками о каменный бортик, обхватывая ее с двух сторон.

– Потому что это уже было. И мне все это нравится.

– Тогда позволишь продолжить? – и не дожидаясь ответа он ее поцеловал. Нежный поцелуй вызвал у нее стон и обхват руками его шеи. Она ответила на поцелуй, перехватывая инициативу, будто боясь, что Киих испугается, отвернется или исчезнет. Но разве он мог? Там у входа на них смотрел Герард, каждое его действие он оценивал и запоминал все. Запоминал, чтобы в его руках эта женщина получала максимум удовольствия, чтобы хотела все больше и больше именно его, а не всех тех мужчин, которых медленно, но собирала вокруг себя. Да, и времени у него было мало, надо было торопиться. Но торопиться в любви нельзя. Нужно получать удовольствие от рук, губ. Потому, когда Мэл ответила на поцелуй Киих уже знал: от не отступит и просто так не отдаст ее Герарду. Никогда.

Прими мою клятву

«У меня столько секса, что я уже должна была забеременеть. Но если права медицина моего мира, то я бесплодна. Но там на алтаре мой бог мне обещал, что я обязательно смогу родить себе девочку… Тогда почему? Вот вернусь, спрошу несносного. Но для этого придется отправиться к матери. А, ну и ладно отправлюсь к матери и лягу на алтарь. Может лечь вместе с Киихом? Уж больно вкусно он целуется», – Мэл закрыла глаза уплывая куда-то, сознание путалось, руки сами искали, за что бы ухватиться, а Киих как назло дразнил ее каменным членом, который прижимал к ее животу. – «Ну, вот что с ним делать? Может приказать меня удовлетворить? Нет, это будет нечестно. Пусть мучается, может сам додумается, куда его пихать, а то уже живот болит».

А Киих наслаждался

ее губами, ее нежной кожей, которая в теплой воде была подобна бархату, ее нежными пальчиками, которые впивались острыми коготками в его плечи и ее губами. Когда он оторвался от ее губ, она услышала его жалобный стон, и он тут же впивается в ее шейку, устилая поцелуями ее грудь, спускаясь к соскам. А потом подхватил под ягодицы и посадил на каменный бордюр, раздвигая ее ножки и тут же входя в нее, вырывая у нее не только стон, но и слезы, которые брызнули из ее глаз. Удерживая ее за бедра, насаживал ее до самого конца, слушая ее стоны и заглядывая в фиалковые глаза полные страсти. Мэл сидела на самом кончике бордюра и только крепкие мужские руки не давали ей соскочить в горячую воду и дышала через раз. Она и забыла как велик был его член. Казалось, он разрывал ее изнутри, но боли не было, было дикое удовольствие и желание скакать на нем, чтобы почувствовать эту наполненность. Обхватив его бедра ногами, она прильнула к горячему телу и впилась в его губы, ее пальчики зарылись в его черные волосы, мокрые и жесткие, и немного оттянули его голову назад. Ее взгляд прошелся по легкой щетине на подбородке, на губах и задержался, очерчивая взглядом форму его носа, и Мэл улыбнулась. Легкий поцелуй кончика носа и тут же поцелуи как крылья бабочки на его веках и Киих готов ради этой женщины на все. А он вбивался в нее, сначала осторожно растягивая ее внутренние стеночки, а потом все убыстряясь. Наблюдая за девушкой у себя в руках, он видел и раздевающегося Герарда, видел, как король осторожно опустился на колени позади Мэл и прильнул к ее позвоночнику губами. Отвел ее волосы от ее плеча и впился поцелуем, тут же проводя костяшкам пальцев по ее рукам. Мэл ничего не замечала, она думала, что все что с ней происходит сейчас – это дело рук Кииха, она ему доверяла полностью, забыв обо всем и обо всех.

Киих же не собираясь отпускать девушку из своих рук, лишь сделал шаг назад, удерживая ее хрупкое тело на весу и предоставляя Герарду спуститься в бассейн и пристроиться позади Мэл. Теперь Мэл не только целовали, умудрились гладить ее грудь, вызывая томление внизу живота и желание, чтобы усилились ласки. Герард легко прижал пальцами соски и чуть покрутил, и она застонала в голос, а он уже пристраивался к ее тугой дырочке, упираясь каменным членом в ее ягодицы.

Когда его палец вошел в нее сзади, растягивая ее под себя, она открыла глаза и повернула голову, испуганно дернувшись в руках Кииха: – Какова…

– Тише солнце ты наше, я лишь хочу доставить тебе удовольствие и обещаю, буду осторожен, – шептал Герард, входя каменным членом в ее анус, и тут же сжимая ее соски, и покручивая их в пальцах, целуя ее плечи, ушко. Мэл застонала, а Киих впился в ее губы, тараня языком ее рот. Удерживаемая с двух сторон, Мэл могла лишь магией вырваться из такого захвата, но в этот момент она хотела полного их соития, хотела получить тот момент удовольствия, когда тебя накрывает с головой оргазм, когда тело сотрясается от судорог, а внутри разливается горячая влага от желания двух мужчин сделать тебя своей, запечатлеть себя в тебе, пометить и удержать.

«Я такая развратная стала в этом мире. Ну, имея столько мужей, станешь не только развратной, будешь бросаться на каждого из этих секс гигантов, ведь секс с ними одно удовольствие. А удовольствия много не бывает», – думала Мэл, раскрываясь для Кииха и Герарда еще больше, подтягивая ноги к талии Кииха, отвечая на поцелуи, и принимая участие в битве за ее рот.

Герард двигался в ней очень осторожно, предварительная смазка гелем, помогала растянуть ее мышцы, но зачем доставлять женщине боль. Киих же чувствовал внутри Мэл, через тонкую перегородку мышц член короля и от этого становилось и приятно, ибо это давало новые ощущения и – совесть мучила. Мучила, потому что завтра ему могут больше не позволить любить эту женщину, закроют ее в покоях, и он ее больше не увидит. Хотелось выть от бессилия, и потому хотелось взять сейчас как можно больше ощущений, чтобы было, что вспоминать бессонными холодными ночами.