Корона из шипов и тайн
Шрифт:
Тара выключила огонь и сбросила с плеча кухонное полотенце на стол.
– Я всего лишь сиделка, меня можно и заменить кем-то другим.
Тара дёрнула плечом. И я и она, мы обе знали, что ей нельзя пропускать работу, как раз из-за того, что её могут очень просто заменить кем-нибудь другим.
– Я подумала, мы могли бы провести этот день вместе, мы же почти не видимся…– не договорив, она задумчиво посмотрела за окно на улицу.
Я бросила взгляд туда же. Быть может стоит остаться дома, с Тарой, просто не делать ничего. Но когда мы вместе мне больнее дважды, будто я чувствую и свою боль и её. Я не смогу сдержаться и прореву половину дня, а если поеду на занятия, то мне не
– Мне нужно ехать.– Глухо ответила я и направилась в ванну.
Тара не стала уговаривать и когда я вышла из душа, она уже дремала на своём диване, повернувшись лицом к спинке.
Стараясь не шуметь, шмыгнула в свою комнату и тихо оделась, попутно закидывая в сумку нужные конспекты. Остановилась у стола и выдвинула нижний ящик, просунула руку под дно и открыла приклеенный там конверт. Нащупала руками бумагу внутри, но не стала доставать, просто хотелось ощутить связь с мамой. Если опять сяду и буду сто раз перечитывать письмо ничего не изменится.
Подошла к окну за которым по прежнему на землю падали крупные мягкие хлопья снега.
– Где ты, мама?– прошептала, наблюдая за веселящимся малышом, который ловил снежинки языком и женщиной, которая придерживая того за капюшон, болтала по телефону.
Быть может у неё другая семья, быть может она уехала на встречу новой жизни и оставила меня позади, а может её уже давно нет в живых. Возможно семь лет назад она попрощалась не только со мной и Тарой, но и с жизнью. Не знаю какой из вариантов причинял большую боль, возможно они были равносильны, даже если это и было эгоистично.
Глава 4
Эрбана, Иллинойс
Лу
В клубе я появилась раньше обычного, чем удивила Роя до глубины души.
– Надо же, Лу, сегодня что мир перевернулся?
Я пожала плечами. Мне просто не хотелось торчать дома и прокручивать в голове воспоминания семилетней давности. После занятий меня дёрнуло погулять по городу, Тара всё равно не заметит, что я не возвращалась домой.
В клубе после вчерашнего разгула было так грязно, что я выдохнула с облегчением, хорошо что пришла раньше, иначе точно не успела бы всё вымыть. Пришлось открыть все двери и окна, чтобы выветрить запах застоялого пота и пролитого на пол крепкого алкоголя. Тара бы упала без чувств, если бы узнала как тут бывает грязно после очередного сумасбродного вечера.
Через час я была уже вся мокрая от пота и абсолютно выдохшаяся от выметания и вымывания стен и полов злополучного клуба, ворча от злости на всех вчерашних посетителей. Сегодня будет очень долгий вечер, учитывая что меня ждёт сцена и как минимум севший голос ближе к полуночи.
Проскользнув в служебный туалет, вывалила стандартный набор косметики на грязную полку над умывальником. Уборщица тут поработала не ахти, но Рою не было особого дела до того, что скрывалось из виду посетителей.
В ход как всегда шла тяжёлая артиллерия: тёмные тени для век и чёрный карандаш, чтобы ещё больше выделить практически чёрные глаза, красная помада и розовые румяна, которые бодро контрастировали с бледным лицом. Мне не нравился тяжёлый макияж, не нравилось то, как я выгляжу с ним – взросло и как-то пошло, но Рой считал, что такой вид идеально подходит для клубной певички, которую приходят послушать завсегдатаи.
Сняла потную футболку и засунула в сумку, после чего набрала в руки воды и плеснула на грудь и подмышки. Выуженное из служебного шкафчика платье уже висело на ручке двери. Впервые увидев его, я хотела было произнести “о ужас”, но Рой, неизвестно где вытянувший эту ядовито-красную тряпочку, бодро усыпанную паетками, выглядел так, будто вручал мне платье принцессы, так что я засунула
Платье расползлось по телу и слегка повисло, похоже у любой вещи есть своя износостойкость. Помрачнев, перевела взгляд и взяла в руки расчёску, приступая к последнему и самому долгому этапу – вычесыванию непослушных волос. Сегодня не стану завязывать их или пытаться делать причёску, руки слишком болели от нескольких часов уборки, чтобы пытаться ещё и четверть часа соорудить нечто приличное на голове. Перекрутив, закинула их на одно плечо. Волосы волнами свесились ниже груди. Теперь остался лишь последний штрих – заменить кроссовки на лаковые красные туфли на шпильке.
Подняла сумку, сгребла в неё всё с полки и потащила в раздевалку. Скоро мой выход, так что пора бы двигаться, Пайк наверное уже успел наполнить для меня стакан.
И впрямь, вишнёвая кола ожидала на своём месте, а бармен уже замешивал странного вида серо-голубой коктейль для угрюмой женщины со вздёрнутой бровью, при этом создавалось ощущение, что её лицо было в состоянии покоя, а бровь просто так расположилась выше необходимого уровня. В клубе был разный контингент и я уже успела привыкнуть к интересным личностям, что валили сюда на выпивку и живое пение, как пчелы на мёд.
Приложилась к стакану и оглядела зал. Пока ещё клуб, можно сказать, пустовал, часть столиков была занята тихими компаниями, так что с выходом можно повременить, пока не наберётся побольше людей. Рой платил мне почасово и не любил переплачивать за выступления перед не разогретой публикой, не готовой отдавать добротные чаевые, которые естественно уходили в его карман.
Кто-то дёрнул меня за прядь и я резко крутанулась на месте, отчего барный стул пошатнулся. Пайк был доволен моим замешательством и с гордым видом наливал тёмное пиво в бокал для лысоватого мужчины, который уселся рядом со мной. Я послала бармену гневный взгляд, но того ни на грамм не прошибло. В ответ он подмигнул мне и поставив перед мужчиной пиво, двинулся к другому концу стойки к компании женщин, активно подзывающих бармена к себе, строя глазки и посмеиваясь. Вероятнее всего это очередные, замученные семейной жизнью женщины, которым удалось вырваться хотя бы на вечерок, чтобы почувствовать себя живыми. Мне была знакома эта картина донельзя: женщины, вызывающе накрашенные и разодетые в лучшие платья и полупрозрачные блузки, приходили в клуб чтобы строить глазки и флиртовать с каждым, кто обратит на них внимание. Они не спешили раздавать номера телефонов и не уходили из клуба под ручку с незнакомцем, они просто напоминали самим себе что они женщины и что они желанны, ничего более. И как бы там ни было, я не видела в этом ничего плохого. Вероятно когда-то потом, лет эдак через двадцать, я тоже буду уходить вечерком в бар, тайком от мужа, чтобы напомнить себе что я тоже чего-то стою.
В течении часа мне не оставалось ничего более, кроме как наблюдать за густеющей толпой и перебрасываться колкими словечками с Пайком, называя его недоделанным альфонсом, пока он снова выманивал чаевые у доверчивых дам.
Ко мне подсел мужчина лет тридцати, с реденькой шевелюрой, что уже начала лысеть и пробасил прокуренным сиплым голосом:
– Добрый вечер, ангелок. Быть может угостить тебя чем-то?
На секунду я задумалась над ответом, а что если скажу “да”, в этом ведь не будет ничего такого. Хотя нет, если Пайк заметит в моих руках алкоголь то, не знаю что он сделает, но взбесится это точно.