Корона Птолемея
Шрифт:
… Которую не так-то легко отобрать.
Я нырнул в бурю, тряся Сетне из стороны в сторону, пытаясь сбить корону с его головы, что у меня плохо получалось (он, должно быть, приклеил ее к себе суперклеем).
Маг атаковал меня пламенем и вспышками света. Мой птичий экзоскелет отражал все атаки, однако фиолетовый аватар тускнел с каждым ударом, а мои крылья наливались свинцом.
— Перси Джексон! — закричал Сетне, извивающийся в моих когтях. — Ты попусту тратишь время!
Я не стал заморачиваться с ответом. Боевая магия вымотала меня по полной.
В нашу первую встречу Картер предупредил меня, что
Мои силы были на исходе, поэтому оставалось надеяться, что Сейди помогла Картеру, а Аннабет уже закончила то суперстранное заклинание для заключения Сетне в ловушку.
Мы прорвались сквозь верхние слои облаков. Сетне прекратил бороться, и это настолько меня удивило, что я его чуть не обронил. Сквозь мой аватар грифа начал просачиваться холод, от чего моя влажная одежда промораживала меня до мозга костей. Это была более вкрадчивая атака, нацеленная на поиски слабостей — чего нельзя было допустить, поэтому я как можно крепче обхватил Сетне своими когтистыми лапами, надеясь раздавить его.
— Перси, Перси, — голос его звучал дружелюбно, словно мы были этакими «дружбанами» и весело проводили время. — Разве ты не видишь, какая это уникальная возможность? Идеальный шанс переиграть все заново. Уж кому-кому, а тебе стоит это ценить. Олимпийцы однажды предложили тебе свой самый ценный дар: они предложили тебе стать богом, ведь так? А ты — влюбленный по уши идиот — ты отказал им! Однако теперь ты можешь исправить эту ошибку.
Мой аватар замерцал и поблек, как некачественная флуоресцентная трубка. Нехбет, моя вынужденная сестра по разуму, обратила внимание на происходящее.
«Ты отказался от бессмертия?» — обиженно, с неверием спросила она.
Богиня изучила мои воспоминания. Я увидел свое собственное прошлое с ее безразличной, циничной точки зрения: я стоял в тронном зале на горе Олимп после войны с титанами. Зевс предложил мне награду: божественную сущность. Я наотрез отказался. Вместо этого мне нужна была справедливость для других полубогов. Я хотел, чтобы боги перестали быть такими засранцами и уделили больше внимания своим детям.
Глупая просьба. Наивное желание. Я отказался от силы. От силы никогда нельзя отказываться.
Моя хватка слабла с каждой минутой.
— Нехбет, это твои мысли. Не мои. Я сделал правильный выбор.
«Значит, ты глупец», — прошипела богиня-гриф.
— Да, приятель, — подхватил Сетне, который, очевидно, мог слышать ее. — Тут я должен согласиться с Нехбет. Ты поступил благородно. И что из этого вышло? Неужто боги исполнили свои обещания?
Я не мог отличить горечь Нехбет от своих собственных чувств. Разумеется, я постоянно ворчал на богов, но я никогда не сожалел о своем решении остаться смертным. У меня была любимая девушка, семья. Впереди меня ждала целая жизнь — разумеется, если я не помру раньше времени.
А теперь… может, это все из-за присутствия Нехбет в моем разуме или из-за коварных
— Я все понимаю, парень, — голос мага был полон жалости. — Боги — твоя семья. Тебе хочется думать, что они хорошие. Ты хочешь, чтобы они тобой гордились. К своей семье я питал такие же чувства. Кстати говоря, мой отец был Рамсесом Великим.
Теперь я лениво парил по кругу, а мои крылья прорезались сквозь штормовые облака. Корона Сетне горела все ярче. Его аура становилась все холоднее, от чего мои конечности онемевали, а мои мысли покрывались какой-то дымкой. Я понимал, что конкретно попал, но не знал, что можно с этим поделать.
— Тяжело приходится, когда у тебя могущественный отец, — продолжил Сетне. — Рамсес, разумеется, был фараоном, поэтому большую часть своего времени являлся хозяином бога Гора. Это, мягко говоря, отдалило его от всех остальных. Я все думал: «если я просто сделаю правильный выбор и докажу, что я хороший ребенок, он меня в конце концов заметит. Он будет подобающе ко мне относиться». Но дело в том, что богам до смертных дела нет, даже до их детей. Если не веришь мне, загляни в разум грифа. Веди себя хорошо, совершай благородные поступки — все это лишь облегчает богам задачу игнорировать тебя. Завоевать их уважение можно только дурными поступками!
Нехбет и не пыталась меня переубедить. Она была богиней-защитницей фараонов, но как личности они ее ничуть не заботили. Ее волновало поддержание власти Египта, которая, в свою очередь, поддерживала веру и поклонение богам. А вот на благородство и справедливость ей было наплевать. Лишь слабаки требовали справедливости. А слабаки были всего лишь тушами, ожидающими своей смерти — праздничными закусками на обеденном столе грифа.
— А ты ведь хороший парень, — сказал мне Сетне. — Намного лучше той богини, чьим хозяином ты пытаешься стать. Но ты должен увидеть правду. Ты должен был принять предложение Зевса. Сейчас ты был бы богом. У тебя было бы достаточно сил, чтобы самому совершить те изменения, о которых ты просил!
«Сила — это хорошо, — согласилась Нехбет. — Бессмертие — еще лучше».
— Я даю тебе второй шанс, — сказал Сетне. — Помоги мне, Перси. Стань богом.
Мы как раз поворачивали в воздухе, и сознание Нехбет отделилось от моего. Она забыла, кто из нас был врагом. Нехбет любила сильных. Сетне был сильным. Я был слабым.
Я вспомнил, как Сетне рвал Дуат на кусочки — создавал трещины, нарушал целый космический порядок, чтобы сделать себя бессмертным.
«Я возьму только те кусочки, которыми смогу воспользоваться», — сказал он Сейди.
Мой разум, наконец, очистился. Я понял, как действовал Сетне и почему сейчас он обладал таким преимуществом.
— Ты ищешь доступ в мои мысли, — осознал я. — Ищешь то, что можешь понять и использовать против меня. Но я на тебя не похож. Мне не нужно бессмертие, тем более, если ради него придется раздробить целый мир.
Сетне улыбнулся.
— Ну, попробовать стоило… учитывая то, что я заставил тебя потерять контроль над грифом!
Холодный взрыв разрушил мой аватар. Я внезапно начал падать.