Корона Весны

Бахтиярова Анна

— Ты… Ты… ты узнала? — стихийница, задыхаясь, влетела в указанную беседку, овитую диким виноградом.

Невестка главного советника сидела за столиком, подперев обеими руками подбородок, и печально глядела на пляшущий огонь толстой свечи под стеклянным колпаком. Пламя сходило с ума и жаждало вырваться из плена, чтобы поглотить в беспощадные объятия всё, что окажется на пути.

— Да.

— Правда?!

— Да. Только не уверена, что тебе понравится ответ. Признаться, я и сама не ожидала такого поворота.

— Погоди, — Мари ловко приподняла расшитую фруктами скатерть, проверяя, нет ли кого под столом. Вспомнилось собственное сидение там год

назад и подслушанный разговор Весты с Майей. — Говори! — велела она Элии, усаживаясь напротив. — Я готова.

— Тогда держи, — бывшая соседка протянула вскрытый конверт. — Это письмо написала Апрелия перед побегом — в доме Актавии, но не успела отослать. Оно так и осталось у моей свекрови. Бедняжка не знала, что с ним делать. Не хотела лезть в чужие тайны. Вскрыла только после смерти твоей матери. Прочла и перепугалась. Решила молчать.

— Чего испугалась?

— Скорее, кого. Читай. Сама всё поймешь.

У Мари так тряслись руки, что пришлось положить лист на стол и припереть подсвечником, чтобы легкая бумага не улетела, а ладони убрать на колени. Глаза жаждали проглотить текст целиком, но девушка заставила себя читать медленно, чтобы не пропустить ни единого слова, выведенного материнской рукой.

"Я не знаю, что мне делать, — писала доведенная до отчаянья девушка. — Я схожу с ума, а тебя всё нет и нет. Мама в бешенстве. Требует ответа. Ещё чуть-чуть, и все узнают, что я жду ребенка. Мне страшно за его будущее. Страшно за нас. Я так люблю тебя, что иногда кажется, что если не увижусь с тобой в ближайшее время, то не смогу дышать. Мама твердит, что нашла мужчину, который готов на мне жениться и признать наше дитя. Но я, скорее, убью себя, чем позволю другому приблизиться. А недавно к Арте приезжала твоя ледяная львица. Уже ни для кого не секрет, что вы ждёте прибавления. Я видела её издалека. Смотрела и хотела растерзать. За то, что ты принадлежишь ей, пока один из вас не умрёт… Приезжай, умоляю. Иначе, я не знаю, что может случиться…"

Мари быстро вытерла слезинки, пробежавшие по щекам вниз. Сложила пополам лист, чтобы не видеть душераздирающих строк. Слов, пропитанных горем и страхом.

— Но здесь нет ответа, — высказала она хмурой Элии.

— Есть, — не согласилась та. — Ледяная львица. Ты живёшь в Зимнем Дворце и не знаешь, кого так называют? За глаза, разумеется.

— Кого? — переспросила девушка глухо, уже не понимая, хочет ли услышать ответ.

Элия поморщилась, помедлила ещё несколько секунд, а потом будто выплюнула:

— Это прозвище Риды Норды, Мари…

Глава 18. Кровь целительницы

Можно сколько угодно твердить, что готова к правде. Что не боишься услышать самый невероятный ответ. Что сумеешь выстоять и не задохнуться под его тяжестью. Однако когда наступает ответственный миг, всё идёт прахом. Ты оказываешься тростиночкой на пути шквалистого ветра, способного выдрать беззащитную противницу с корнем. Поглотить и трепать высокого над землей, пока от той ничего не останется.

Мари, глотая слезы, шла сквозь праздничную толпу. Куда? Она и сама не знала. В место, где будет тихо, и ни стихийники, ни люди не услышат отчаянного вопля, рвущегося из груди. Кто-то налетал на неё. Ругался или извинялся, не важно. Девушка не реагировала. Продолжала подчиняться ногам, которые сами несли её прочь. Слушалась, пока у них хватало сил не подкоситься.

Рейм Норда…

Мари ненавидела главу именитого клана с Академии. За вечное презрение в глазах к таким, как она — полукровкам и полулюдям. Да и ко всем остальным, кто ниже по статусу. Считала мерзким и немного побаивалась,

особенно в раннем детстве. Всегда чувствовала, что этот стихийник способен на многое. Не зря же сам Инэй Дората в прошлом году подозревал в нападениях именно его, а не главного погодника.

А сколько раз приходилось видеть, как искажаются черты бледного лица! Как кривятся от ярости! В отличие от многих жительниц Зимнего Дворца, Мари никогда не считала Рейма привлекательным. В её понимании красота не могла сочетаться с вечной яростью и отвращением. А взрываться Норда умел, как никто. Каждый раз, когда не получал желаемого. О, небо! И что только в этом мужчине могла найти Апрелия?!

Мари громко всхлипнула, сворачивая на плохо освещенную тропинку, ведущую, кажется, в сторону холмов. Самое ужасное — теперь у неё не имелось ни единой причины сомневаться в родстве с Реймом. Обращаясь в письме к законному супругу "ледяной львицы", мать ясно сказала об общем ребенке и о своей отчаянной любви. А главный кошмар заключался в том, что Норда идеально подходил на роль беспощадного убийцы, способного заморозить сердце невинной женщины.

Святые небеса! А ведь Камир Арта в прошлом году рассказывал неприглядные истории об этом проклятом клане, когда перебрал вина. Говорил о соревнованиях, которые устраивали Рейм и его брат Дирт — тот самый, что впоследствии угодил под копыта собственному коню. Молодые негодяя выбирали девушку и одновременно пытались добиться её любви. Неужели и несчастная Апрелия стала главным призом?! Нет. Мари остановилась. Арта сказал — Дирт погиб перед женитьбой на Риде. А это было задолго до появления Мари на свет. Стало быть, поганый Рейм продолжил играть с чувствами наивных девиц в одиночку. Ради забавы или попытки что-то доказать себе. Ведь любить этот стихийник попросту был неспособен. Достаточно вспомнить его отношение к дочерям. Инэй сказал, Кира до смерти боится отца. А завышенные требования к Дайре Мари и сама наблюдала на протяжении многих лет.

Дайра!

Девушка задохнулась и, чтобы не упасть, обхватила обеими руками ближайший ствол, прижалась мокрой щекой к шершавой коре. Апрелия написала, что Рейм с "львицей" тоже ждут прибавления. Всё правильно! Они с Норди ровесницы. И вечные оппонентки, которые большую часть жизни провели, вредя друг другу — то напрямую, то исподтишка. Неужели, так бывает? Неужели, стихийница, всегда являвшаяся злой тенью, может приходиться очень близкой родственницей?

Стойкость ног, наконец, иссякла. Колени подогнулись, и Мари, продолжая обнимать дерево, съехала на холодную не по сезону землю. Сжала зубы и приготовилась излить боль громким ревом, какого ещё не доводилось слышать этому лесу. Потому что стихийница не понимала, что делать дальше. Как она могла раньше считать задачку не сложной? Найти и заморозить? О, да! Как же легко было об этом мечтать, не зная имени негодяя. А теперь? Как поступить теперь? Мари отлично понимала, что не способна никого убить. Даже Рейма! Она и в убийстве обвинить его сейчас не может! Для этого придется рассекретить родство с Майей, а, значит, развязать руки Инэю. Святые небеса!

— Кто здесь?

Пронзительный голос заставил перекувыркнуться сердце. Мари вскочила на ноги, к которым со страху вернулись утраченные силы. Огляделась, инстинктивно вскидывая руки и готовясь к обороне. А потом увидела её — женскую фигуру на опушке за деревьями, освящаемую почти полной луной. Странную, будто надломленную. Прошла не одна секунда, прежде чем потрясенная девушка сообразила, на ком при свете дня видела белую блузку и расшитый цветами зеленый сарафан.

— Ва-ва-ваше Высочество, — пролепетала юная стихийница, делая шаг навстречу Принцессе Весны, тщетно разыскиваемой Грэмом на празднике.