Корона Весны

Бахтиярова Анна

— Но почему Зарина?

Несчастное сердечко затрепыхалось зажатой в сильных ладонях пташкой. Неужели любил? Ведь Принцесса не уродина. Изящная от рождения, она отлично умела подавать себя так, чтобы мужчины замирали вслед.

— Наша семья всегда была близка с кланом Орса. Бабушка дружила с Сентябриной со времен Академии. Две влиятельные женщины посчитали, что это будет хорошая партия.

Мари притихла. Не рискнула задать вопрос о чувствах Трента к Её Высочеству. Тем более, тот отчаянно избегал разговоров о будущем. А ведь едва яу пройдут испытания, наблюдателям (и тем, кто их сопровождает) придется покинуть срединную территорию. А,

значит, встречи придется прекратить. Об этом девушка боялась даже думать.

В другой раз заговорили о Далиле, гнева которой Мари ужасно страшилась. В том, что он грянет, если Вилкок узнает о тайном романе подруги, стихийница не сомневалась. Не выявленная дочь Осени и так пребывала в прескверном расположении духа. Причиной тому стала драка Ноя с её ухажером. А, заодно, поведение последнего. Оказалось, Ури ни капли не преувеличивал, когда говорил о приставаниях кавалера. Тот действительно перешёл черту, посчитав, что достоин большего, чем гулянье под ручку, и пытался насильно поцеловать спутницу.

Далила прорыдала в подушку пять дней. Твердила подругам, поочередно выслушивающим жалобы, что является девушкой приличной, и не давала никому повода думать иначе. А параллельно ругала Ноя и его непроходимую глупость. Мол, мог бы зажарить негодяя, не сходя с места, а вместо этого сражался врукопашную, выставив и себя, и её в ужасном свете. Драка стала всеобщим достоянием на следующий же день, благодаря стараниям сначала отвергнутого, а потом и побитого кавалера.

Конечно, позже правда о его мерзком поведении всплыла, но кому-кому, а Ною от этого точно не стало легче. К боевым ранам добавился гнев Ловерты. Заместительница директора кричала, пока не сорвала голос, поэтому следующие два дня на теоретических занятиях достопочтенную зу пришлось заменять другим педагогам. А потом пришло письмо от Морты Ури. Потрясенный Ной, заикаясь и трясясь, показал его Мари с Тиссой. Матушка превзошла себя. Объявила, что отпрыск не красящим стихийника поведением столь сильно разозлил Короля Агуста, что может еще пару лет оставаться на срединной территории. К слову, средства для существования грозная родительница советовала добывать самостоятельно.

— В прошлом году я сам искал способ не уезжать, — пролепетал Ной, тряся забинтованными кулаками. — Но не так. Не так! И что же получается — я теперь отвергнутый сын?

Таким поникшим и отчаявшимся Мари друга не видела. Возможно, воспрянуть духом помогла бы встреча с Далилой, но та упорно не желала видеть парня. Продолжала лить слезы и жаловаться на несправедливость окружающего мира.

Первой не выдержала Тисса. Аккуратно подбирая выражения, объяснила Вилкок, что виной всему её собственное безрассудство. Сама целый год гуляла то с одним парнем, то с другим. Вот и заработала дурную славу. Далила ахнула, запустила в Саттер подушку, но потом поймала укоризненный взгляд Мари, в котором прочла то же обвинение, и сникла. Зато на следующий день поднялась, чтобы вернуться на работу, как не в чем ни бывало. Жаль только с Ноем, как и раньше, не желала общаться. Заявила, что теперь сын Лета для неё точно не существует…

— Я не знаю, почему эта девочка злится на меня, — заверил Трент, когда Мари, набравшись храбрости, спросила об их отношениях с Далилой. — Возможно, мать настроила её против нас, чтобы самой не выглядеть плохо. Ведь это она разрушила чужую семью. Я понимаю, отец рано или поздно бы женился. Но найди он новую жену во Дворце, остался бы со мной. Мать Далилы отлично понимала, какой

выбор заставляет его сделать.

— Вы общаетесь? С отцом?

— Нет. Для нас он умер много лет назад. Потому сестры у меня тоже никогда не будет. Возможно, именно это и злит твою подругу. Но пойми, я не могу признать дочь несуществующего стихийника и женщины, отнявшей у меня последнего из родителей. Я не испытываю к ним ненависти. Просто, считаю, что их нет.

— Далила не в ответе за поступки взрослых, — попыталась Мари достучаться до сердца Трента.

— Да, за их грехи не в ответе. Только за себя. Я слышал, что о ней говорят здесь. И о недавней драке все знают. Это, по меньшей мере, неприлично.

— Неправда, — и, заикаясь от волнения, девушка попыталась объяснить, что Вилкок вовсе не такая, как о ней говорят. Что к плаченым последствиям привел неудавшийся роман с сыном Лета. — Она хотела заставить Ноя ревновать, но потом всё вышло из-под контроля.

Но Трент молчал, напряженно о чём-то размышляя. Высокий лоб прорезали неглубокие горизонтальные морщинки, глаза странно блеснули. Девушка тоже не спешила продолжать разговор, слушала, как вдали стучит по стволу упорный дятел. Она вообще робела перед Вилкоэ, так и тянуло оправдываться и прятать взгляд. Себе Ситэрра объясняла смущение просто — Трент был сильным и взрослым. Рядом с таким парнем была бы счастлива оказаться любая девушка. Даже Принцесса. А он взял и обратил внимание на получеловека, шу.

— Давайте сменим тему, Мари, — предложил, наконец, осу, даря девушке мягкую улыбку, вмиг вызвавшую головокружение. — Не хотелось бы обсуждать лу Ури и причину его трусости. Мы сейчас в похожей ситуации, хотя в нашем случае всё ещё сложнее.

Мари помрачнела, потому что хотела спросить Трента в лоб о том, как он собирается действовать дальше. Но он накрыл её ладонь своей, ласково провел пальцами по коже, и все вопросы вновь остались не заданными.

****

Сентябрь перевалил за половину, но погода стояла не по-Осеннему тёплая. Злат, впервые став сезонным правителем Левии, старался компенсировать дурное настроение Агуста и дарил стихийникам и людям один солнечный день за другим. А дожди, несущие почве влагу, проливались быстро и исключительно по ночам.

Временные ученики академиков на занятиях с тоской поглядывали в сторону окон. Яркое солнце манило на улицу, напоминая, что очень скоро небо затянут традиционные для Времени Года серые тучи, и уже точно не нагуляешься. Но педагоги не разделяли рвения подростков, сердито привлекая внимание к себе. Больше всех разъярилась Ловерта, задернула шторы, чтобы ничто не отвлекало ребят от трудных уроков. Задания, и впрямь, становились всё сложнее. Ведь до испытаний оставалось меньше месяца, а юным стихийникам ещё столько предстояло выучить.

Мари вела себя на занятиях не лучше Ноя. Погружалась с головой в собственные мысли. Не слышала ругани педагогов в адрес нерасторопных яу. Не замечала гневного взгляда Ловерты, прожигающего её саму. Теперь Ури приходилось толкать подругу в бок, чтобы вышла из спячки хоть на мгновение.

Тисса появлялась лишь по вечерам. Начался учебный год в Академии Стихий. Последний для дочери Весны. Приходилось совмещать собственное образование с наставнической деятельностью. Ловерта, скрепя сердце, разрешила Саттер покидать Замок после уроков. Ей самой, как и многим другим преподавателям, приходилось работать на два фронта.