Коронка в пиках до валета
Шрифт:
— Почему? — еле выговорил Вадим.
— Потому что есть силы, которые сильнее вашего императора, сильнее пушек вашей «Дианы» и вашей храбрости, в которой я не сомневаюсь, — галантно добавил Уильдер.
— Вы, русские, — продолжал он, — хотите прибрать Аляску к своим рукам, а кое-кому ваши намерения не нравятся и потому нам поручено пустить вашу «Диану» ко дну… и мы ее пустим. Олл райт!
— Кому это не нравятся планы завоевания Аляски? И кто это м ы, которые пустят «Диану» ко дну? — спросил Вадим, и глаза его загорелись гневом.
— Союзу английских и американских торговых компаний,
— Как сказал ваш и мой любимый поэт, — и Уильдер засмеялся. В смехе его на этот раз не было добродушия, — что-то холодное, «сатанинское» почудилось Вадиму.
— Вы действительно корсар? — вдруг спросил он.
— Хотя бы и так, — ответил Уильдер и вдруг, став в позу, отрекомендовался: — честь имею представиться: командир «Черного коршуна», — того чудесного корвета, который стоит на якоре у входа в гавань; Надеюсь, заметили его?… Клянусь честью, чудесное судно! Смею заверить… Не чета вашей «Диане».
— Простите, сэр, — сказал холодно Вадим, — мне почему-то кажется, что в вашей шутливой речи есть много серьезного. По долгу службы я должен сейчас же донести о всем слышанном своему командиру.
— Пожалуйста, — ответил Уильдер. — Я думаю, что теперь, когда «Диана» уже в Гонконге, все, что я сказал, — уже не секрет. Теперь это дело уже решенное. «Судьбы свершился приговор», — вам нет возврата! Только, юноша, не советую вам торопиться с донесением. Из вашего рассказа видно, что вы и так скомпрометированы в политическом отношении. Теперь вы себя скомпрометируете еще связями с корсаром. «От кого вы слышали?» — спросит вас командир. Что вы ответите, — от корсара?… Ха-ха! Что о вас подумает ваш строгий командир?
Уильдер засмеялся и потом еще раз хлопнул по плечу Вадима.
— Вы мне нравитесь, милый князь! И знаете, ваша жизнь напоминает мне мою. Я — тоже бывший офицер флота его величества короля Великобритании… и тоже, как и вы, нахожусь в ссоре с его величеством и с бывшей родиной, с прежними друзьями и даже с родными. И тем не менее чувствую себя прекрасно… Ненавижу подлое человечество!
— Но как с этой ненавистью связать то, что вы нанимаетесь на службу к капиталистам? — резко оборвал его Вадим.
— Я завтра же могу быть врагом этих самых капиталистов! — воскликнул Уильдер, по-видимому, задетый за живое словами Вадима. — А если я сейчас «нанялся», то просто потому, что я должен платить своему экипажу, — это раз, — а, главное, уж очень мне захотелось испытать свои силы в борьбе с настоящим, хотя и плохим, военным судном. Признаюсь, это — редкий случай. Жирные трусы, неповоротливые «купцы» мне надоели. Хочется хорошего, настоящего боя. Размяться надо. — Уильдер воодушевился, его глаза горели.
— Мой совет вам, — корсар помолчал, потом заговорил опять. — Бросьте вы «Диану» и переходите ко мне на палубу «Черного коршуна». Там вы найдете все, что надо для молодого человека, любящего свободу. А эту развалину, — он махнул рукой в сторону «Дианы», — давно пора пустить на слом! Ведь она скоро сама развалится. И с такими негодными средствами, вы, русские, хотите бороться с нашими капиталистами! Мерзавцы они… это верно! Но широта захвата у них поразительная! Это мне в них нравится. Они знают все, что говорится и делается в С.-Петербурге, — знают, какое судно куда будет послано. Ведь о н и выбрали вашу «Диану»!.. Ха-ха!.. Знают ваш маршрут, число пушек на вашем фрегате, число экипажа, — знают даже характер вашего командира. Все знают! Против вашей «Дианы» снаряжена целая эскадра, не только мой «Коршун». Слежка за вами началась с мыса Доброй Надежды. В Мельбурне мы мешали вам чиниться, мы даже подожгли ваш фрегат. На Соломоновых островах мы организовали нападение туземцев. Яхточку, помните, которая шла все время за вами? Это н а ш а!.. Ха-ха! Хорошо организовано?… Признайтесь. Ну, а что будет с вами после Гонконга — этого я вам не скажу, — это пока секрет, — так закончил свою речь Уильдер.
Вадим был подавлен всем, что он услышал.
— Но зачем вам уничтожать «Диану». Какой в этом для вас интерес? — спросил он.
— Во-первых, один из пунктов инструкции, вам данной, — борьба с корсарами и с каперами, которые нападают на суда Российско-Американской компании, — следовательно, мы должны уничтожить вашу «Диану», хотя бы из чувства самосохранения… А, во-вторых, это сделать необходимо для острастки вашего правительства. Оно каждый год будет посылать суда, а мы каждый год будем их топить. Надоест — и отступятся от Аляски! А это и требуется нашим капиталистам. Черт бы их подрал! Ловкие ребята!
Наступил момент молчания. Уильдер наслаждался, наблюдая за тем впечатлением, которое он произвел на Вадима.
— Ну, что же, милый князь? — прервал он наконец молчание. — Переходите на службу ко мне? У меня как раз свободно место старшего лейтенанта. Карьера, клянусь честью корсара, блестящая. Из матросов да прямо в старшие лейтенанты! Будем вместе мечтать, проклинать человечество и декламировать Байрона. Идет? — По рукам?
Вадим задумался. Вся горечь пережитых обид вдруг мутным клубком поднялась и ударила ему в голову. Душой его овладел прежний романтизм — жажда свободы, ненависть к условностям и предрассудкам. С особой силой он почувствовал, что между ним, разжалованным мичманом, и толпой князей, графов, продажных генералов и адмиралов, офицеров и матросов обреченной «Дианы» лежит бездонная пропасть.
Уильдер внимательно наблюдал за лицом Вадима, и казалось, жадно читал все его мысли.
Но Вадим вдруг справился с чарами мечты и даже головой встряхнул, чтобы прогнать дьявольское наваждение.
— Нет! — решительно воскликнул он. — Нет! Вы предлагаете мне личную свободу, а я хочу, чтобы не я один, а все были свободны, чтоб все были счастливы! Ради такого общего счастья я готов голову положить! А гордое одиночество положительно мне не по душе!