Коронный разряд
Шрифт:
— Ты мне аппетит портишь, — укоризненно глянул в ее сторону.
— Официант! — Крикнула она. — Мне то же самое, что и ему.
— Но, госпожа…
— Ты слышал, Филипп!
— Сию секунду, госпожа.
— Ты столько не съешь, мать. — Неодобрительно отозвался я.
— Съем.
— С куриного бульончика бы тебе начать. — Проявил я участие, отмечая худобу на лице и в руках.
— Не беси меня!
— Да я на что угодно спорю, что не съешь, — примирительно развел я руками. — Не переводи зря продукт.
— На
— Конечно. — Недоуменно качнул я плечом.
— Тогда я принимаю этот спор, — протянула она сероватую ладошку, сильным рукопожатием вцепившись в мою ладонь. — Честью и Силой клянусь!
— Но, госпожа! — Встревоженным голосом ворвался в разговор официант.
— Филипп, разбей! — Рявкнула Ника. — Или ты с ним за одно?!
— Слушаюсь, госпожа, — потерянной тенью самого себя, на полусогнутых, подошел он к столу и слабым движением руки обозначил начало спора.
— Подождем, — вновь улыбнулась Ника, оглядывая меня довольным взглядом. — На самом деле, все складывается очень удачно. Не пришлось тебя искать по городу, и все скоро очень удачно закончится.
— Как скажешь, — отложил я пустую чашку в сторону и сцепил ладони на животе. — Тебе, кстати, психиатрическую комиссию когда еще раз можно пройти?
Девушка заскрипела зубами.
— Ну, чтобы снять с учета там. Справку твою эту. — Затем присмотрелся к бешеному взгляду и задумчиво добавил. — Хотя могут и не снять.
— Шути, шути. Недолго осталось.
На самом деле, осталось действительно недолго — ровно до того момента, как в зал начали торжественно вносить щуку на блюде, котелок жаркого и тарелку борща, буженину и утиную грудку, бесконечную вереницу салатов, расстегай, кулебяки и моего долгожданного порося с яблоком во рту — в двойных экземплярах. Филиппа среди официантов не было.
По мере того, как угощения занимали стол, менялось выражение лица Ники — от недоуменного, до ошарашенного, а затем до тихого ужаса осознания.
— Т-ты специально все подстроил, — прошептала она.
— Да неужели? — Посмотрел я на нее с осуждением.
— Но т-ты же тоже все не съешь.
— Так я же и не обещал все съесть, — заметил я логично. — А вас, госпожа официантов, никто не заставлял. Извольте к столу. — Затем обернулся к персоналу. — Ребята, салфеточки такие широкие, чтобы под ворот подвязывать, будьте добры. Госпожа ваша жрать изволит, как не в себя.
— А ну прекрати! — Взорвалась криком Ника.
— Ты тут покричи мне еще, — буркнул я. — Солидное заведение, утонченное. Ведете себя, как не леди.
— Максим, подожди, — оперлась девушка рукой о стол, будто боясь упасть от потрясения. — Это все была глупая идея. Я просто немного не в себе.
— Всего лишь хотела меня убить, мелочи, — отмахнулся я. — Вы, голубушка, с салатов начать изволите? Или с чего
— Максим, я не смогу это все съесть, — сжав губы до белого цвета, произнесла Ника после ощутимой паузы.
— Получается, я выиграл? — Расстелил я салфетку на колени и приступил к дегустации столь завлекательного рыбного блюда.
Интересно, станет юлить? Хотя, Честь — она либо есть, либо ее нет. И никакой внутренней игры словами, сроками, когда есть ощущение определенности данного обещания, она не приемлет. Невозможно обмануть самого себя.
— Ты то зло, которое нельзя победить, — устало произнесла Ника. — Забирай ресторан.
— Зачем мне ресторан? — Прожевав аппетитный кусочек, уточнил я.
— Тебе же он нравится, я же вижу. И ты выиграл.
— Я выиграл, — подтвердил ей. — Но это не будет тем самым «чем угодно», которое я хочу.
— Тогда что? — Тускло сказали мне.
Я отложил столовые приборы, убрал салфетку с коленей и повернулся к Нике.
— Я хочу, чтобы ты меня простила. — Сказал я со всей серьезностью, чтобы не было и намека на усмешку.
Девушка подняла удивленный взгляд, посмотрела мне в глаза, явно отыскивая тот самый подвох, но была вынуждена признать, что я не шучу.
— Нет. — Отведя взгляд, мотнула она головой.
— Что — нет? — Ворохнулось во мне недовольство.
— Я не смогу тебя простить. Обещание надо выполнить. Я не могу обещать то, что не по силам. Я не прощу тебя, как невозможно достать Луну с неба. Проси что-нибудь еще. Но проси сейчас, потому что если я останусь жива, я постараюсь тебя убить. — И была в том ответе простая и спокойная решимость.
— Бывает, — вернулся я к ужину.
— Так чего ты хочешь?
— Я еще не решил.
— Когда решишь?
— Не знаю, — честно ответил я.
— Но ведь сегодня?
— Хватит мешать мне есть! — Хлопнул я ладонью по столу. — Вон, борщ бери.
— Это твое желание?
— Нет, но это поумерит твой голодный взгляд.
— Он не голодный, он злой.
— Смотри своим злым взглядом на свою щуку! А моя от твоего киснет.
В общем, таки попробовал от всего по чуть-чуть. Хорошо кормят, но дорого — под конец визита оказалось, что я не Шуйский Артем, потому привилегий и льгот мне не положено.
— Если нет денег, можешь уступить мне желание. — Похлопала Ника ресничками. — Или остаться мыть посуду на месяц-другой. Иначе я вызову полицию.
— Совсем одичала, — печально покачал я головой и расплатился хрустящими пятисотками, искренне надеясь, что наша с ней встреча на этом закончена.
Впрочем, на улице этот призрак в черном тоже решил сопровождать меня и ныть.
— Ты придумал? — Семенила она на своих каблуках в ответ на мой широкий шаг.
— Нет.
— А сейчас?