Коронованная любовью
Шрифт:
— Королева Виктория ответила на славонскую просьбу о помощи именно так, как мы надеялись, — продолжал Миклош. — Она послала свою родственницу разделить трон с королем и тем ясно показала австрийцам и всем другим, кто хотел бы посягнуть на нашу страну, что она находится под покровительством Юнион Джека.
Хиона кивнула.
Все это она знала и не могла понять, к чему клонит принц Миклош. А он продолжал:
— Не могу поверить, что королеве, Виктории было известно, до какой степени король Фердинанд погряз в пороках. Но ради Славонии я прошу вас согласиться на то,
— Я… я… п-понимаю.
Принц Миклош улыбнулся.
— Я выражаюсь очень путано, — сказал он, — но все очень просто: я прошу вас выйти замуж за короля и оградить независимость Славонии.
Хиона уставилась на него в ужасе, не веря своим ушам.
А он снова взял ее за руку и сказал:
— Нет, не за короля Фердинанда, который никогда не стал бы королем, если бы государственные мужи не допустили вопиющей глупости после смерти моего отца, а за законного короля, за короля, славонца по крови, которого любят почти все славонцы, как они полюбят вас.
Хиона вновь уставилась на него, а потом сказала еле слышным голосом:
— Вы… предлагаете… чтобы я… e-вышла за вас?
— Не предлагаю, — ответил он, — а умоляю и готов стать перед вами на колени.
Крепко сжав ее руку, он продолжал:
— Клянусь, я попытаюсь сделать вас счастливой и верю, когда мы узнаем друг друга поближе, то между нами откроется много общего.
Он умолк, посмотрел в ее глаза, широко открытые, чуть испуганные и изумленные.
А потом спросил очень тихо и нежно:
— Вы выйдете за меня, моя храбрая маленькая принцесса? Вы спасли мне жизнь, а теперь я прошу вас спасти мой трон.
— И вы… правда… хотите этого… по-настоящему? — спросила Хиона, от удивления сама не понимая, что говорит.
— Я знаю, что прошу вас об огромном одолжении после всего, что вам пришлось пережить. Но с чисто практической точки зрения, если я женюсь на принцессе, которую прислала из Англии королева Виктория, чтобы обеспечить независимость нашей страны, все ее обитатели, даже те, кто по малодушию боится австрийцев, сплотятся вокруг меня. И более того, — продолжал он, — я убежден, что солдаты перестанут подчиняться своим немецким и австрийским офицерам, а тогда королю Фердинанду ничего не останется, кроме как отречься от престола.
Хиона судорожно вздохнула.
— Если вы… правда думаете, что так будет, — сказала она, — то я, конечно… должна выйти за вас.
Глаза принца блеснули от волнения и радости, он поднес ее руку к губам, и во второй раз она ощутила их мягкое прикосновение к своей нежной коже.
И в ней пробудилось странное, незнакомое ей прежде чувство. Внезапно она смутилась и была не в силах взглянуть на него.
— Благодарю вас, принцесса, — произнес он вполголоса. — Я знаю, что было жестоко просить вас о подобном так сразу, после того как вам пришлось выдержать столько, что далеко не всякая женщина сумела бы выдержать. Но важна каждая минута, потому что сейчас все, кто хоть что-либо значит в стране, съехались в Дюрик. И именно сейчас вы открыто отвергли короля Фердинанда и его австрийско-немецкое окружение,
Он помолчал.
— И если только я не допустил промаха в оценке положения, против будут только те, кто знает, что им придется убраться из Славонии и больше в нее никогда не возвращаться.
В его голосе появилась жесткая нота, и Хиона поняла, как глубоко его задевало поведение короля и его австрийских и немецких сановников.
— Что вы хотите… чтобы я сделала? — спросила Хиона.
Принц ответил с улыбкой:
— Я хочу, чтобы вы отдохнули в пещере, которую приготовили для вас, пока я займусь приготовлением к нашему венчанию, которое произойдет сегодня же перед тем, как стемнеет. Завтра, если вас это не слишком испугает, я попрошу вас быть очень смелой и поехать со мной в столицу, где я заявлю о своих правах законного короля Славонии.
Хиона изумленно посмотрела на него, а затем сказала:
— Но ведь это… будет опасно? Что, если… кто-нибудь бросит… в вас бомбу или попытается… застрелить вас?
— Бомбы они не бросят, — ответил принц. — Не посмеют. А если среди гвардейцев короля у кого-то и останется воля к сопротивлению, вас они ни в коем случае не убьют, но мне придется рискнуть, что найдется меткий стрелок.
— И вы рискнете? — воскликнула Хиона. — Но… предположим… только предположим, что вас… убьют? Король Фердинанд может потребовать, чтобы я… все-таки… вышла за него!
В ее голосе был такой ужас, что принц Миклош опустился на колени около ее стула и взял обе ее руки в свои.
— Послушайте, Хиона, — сказал он, впервые назвав ее по имени.
— Я слушаю.
— Клянусь нам, что в любом случае, если вы выполните мою просьбу, я сделаю так, чтобы вас защитили, чтобы от вас никогда не потребовали выйти замуж за короля Фердинанда или кого-то ему подобного. Вы доверитесь мне?
Хиона глядела ему прямо в глаза, потому что его лицо было совсем близко от ее лица, и так сильно ощущала эту близость, что была не в силах отвести взгляда.
— Я… верю… вам, — произнесла она после долгой паузы.
Он поцеловал обе ее руки и поднялся с колен.
— Итак, все решено, — сказал он, — и мне кажется, вам совершенно необходим отдых. Что-то говорит мне, что прошлой ночью вы спали плохо.
— Но как… могло… быть иначе?
— А теперь вы уснете. Вам приготовили перекусить, и в лагере есть женщина, которая будет ухаживать за вами, пока не приедет Мизра.
— Вы все предусмотрели! — сказала Хиона, радуясь, что Мизра снова будет с ней.
— Во всяком случае, стараюсь, — ответил принц. — Но вы простите мне некоторые неудобства, которых не удастся избежать, пока мы не вернемся во дворец, который принадлежал моему отцу, а до него — четырем поколениям нашей семьи.
С этими словами он повел Хиону из большой пещеры, где они разговаривали, в маленькую рядом.
Меблирована она была очень скудно, но пол устилал ковер, у стены стоял удобный на вид диван, а рядом — столик с зеркалом. Пожилая женщина с добрым лицом низко присела при их появлении.