Короткий триллер
Шрифт:
— Пожалуйста, — выдавил он, будто под действием неведомой силы, вытянувшей из него требуемое слово.
— Я просто не могу устоять перед подобными уговорами, — сказал Шенди. — Все будет сделано, как вы просите.
В понедельник, за четыре дня до казни Ника Гатро, у ворот Тайборвильской тюрьмы появился человечек маленького роста в черной куртке, наподобие пасторской, с высоким крахмальным воротничком и с Библией в руках. На плечи мягкой волной ложились седые волосы. Его костюм был слегка измят, как это бывает у мужчин, не имеющих заботливой
Шенди купил костюм в конторе, торгующей предметами культа, — проследить за такой покупкой невозможно, чего нельзя сказать о костюме, взятом напрокат. Даже приобретенные им ботинки были достаточно поношены, хотя и как следует начищены. Стоимость покупки вряд ли пробила брешь в десяти тысячах долларов. Бритье и вечер в турецкой бане придали его лицу свежий, розоватый оттенок.
Пастору не понадобилось долго уговаривать охранников проводить его в контору начальника тюрьмы Холси. Шенди с его пасторскими манерами, запинающейся речью и близорукими глазами за толстыми стеклами очков едва ли был похож на человека, способного сокрушить высокие стены и каменное здание Тайборвильской тюрьмы.
— Преподобный Уинчел, — представился Шенди начальнику. — Друг семьи Гатро.
Он подал Холси визитную карточку.
— Миссис Гатро узнала, что я буду проезжать через Тайборвиль и попросила навестить ее сына. Чтобы предоставить ему — как бы это сказать — душевное утешение в его последние часы…
— Это не так просто, как кажется, почтеннейший, — ответил Холси. — Он, знаете ли, находится под специальной охраной, и все его посетители тщательно обыскиваются.
— Да, конечно. Видите ли, у меня есть письмо от миссис Гатро на разрешение повидать Николаса и еще письмо от епископа, удостоверяющее мою личность, но если вы полагаете, что этого недостаточно, то…
И он повернулся, чтобы уйти, — безобидный маленький человечек, плохо приспособленный для выживания в этом злом мире.
К черту, подумал Холси, ну какой тут может быть вред? О'кей, это не очень соответствует правилам, но если Уинчел сможет хоть немного успокоить Гатро, то дело окажется стоящим: охранников просто тошнит от его нескончаемых стенаний. И вообще, если он, Холси, не в состоянии сам принимать какие-то решения, то к чему было назначать его начальником тюрьмы?
— Погодите минутку! — позвал Холси. — Вы не от епископа Кошрейна?
Шенди обернулся:
— Да, да. Вы его знаете?
— Мы вместе ходили в школу. Дайте-ка взглянул, на письмо.
— Оно лишь удостоверяет мою личность.
Шенди подал начальнику письмо. Страха он не испытывал: бланк был украден из архива, а подпись епископа Кошрейна была наилучшей, какую только можно было приобрести за деньги.
— Как он поживает? Давно я его не видел.
— Прекрасно. Правда, его несколько беспокоит больное колено. Он сейчас в больнице.
И Шенди усмехнулся про тебя. Это сообщение не только помешает Холси позвонить епископу, но, как ни странно, оно является чистой правдой.
— Ну да, колено — это из-за футбола в колледже, — пояснил Холси и пристально оглядел пастора.
— Послушайте, преподобный Уинчел, — произнес он после паузы. —
Через пятнадцать минут Шенди сидел в камере Ника Гатро и пытался пригладить волосы пальцами. Его расческа была изъята и находилась на хранении в комнате начальника тюрьмы.
— Я уже решил, что охрана собирается отобрать у меня печень до той поры, пока я не возвращусь из камеры, — заметил он, потряхивая гривой.
Ник Гатро, сидевший на койке, охватив голову руками, взглянул на пастора исподлобья:
— Что-то не похож ты на тех «пташек поднебесных», что я слышал раньше, — сказал он.
Шенди поднялся с табурета и подошел к забранной прутьями двери. Охранник в конце коридора занимался раскуриванием сигареты.
— Зови меня Шенди, — произнес посетитель. — И здесь я не для того, чтобы молиться за тебя. Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда.
Ник раскрыл рот, и Шенди закрыл его ладонью, заглушая возглас.
— Оставь эмоции и наблюдай за охранником: если подойдет близко, то притворись, будто мы разговариваем о твоей семье.
Ник кивнул, и Шенди убрал ладонь.
— Твоя семья не очень-то сейчас о тебе думает, — продолжал Шенди. — Но они не собираются дать тебе умереть.
— Если можно сбежать, то давайте действовать, — прошептал Ник. — Я хочу убраться отсюда.
— И поэтому намерен выйти со мной через главный вход, да? Брось шутки. Побег состоится в тот день, когда они предполагают тебя повесить.
— К чему ты клонишь, Шенди?
— Молчи и слушай — повторяться я не собираюсь. Ты должен будешь повиснуть в пятницу, в полночь. И вот что произойдет: около одиннадцати вечера за тобой зайдут начальник тюрьмы, священник и пара охранников. Священник выслушает твои последние желания — например, насчет писем, которые ты хотел бы поручить ему написать, и прочее… Затем он начнет молиться о твоей душе. На тебя наденут «упряжь»: в ней имеются кожаные манжеты, которые плотно прижмут твои руки к телу, чтобы ты не смог схватиться ими за веревку, когда будешь падать. Закончив с этим, тебя отведут на первый этаж и посадят в машину, которая отвезет тебя через двор, в здание напротив, где состоится казнь. Когда она въедет внутрь, ворота закроются, и ты выйдешь из машины.
В глазах Ника Гатро отражался ужас, но Шенди не обращал на это внимания.
— Когда ты выйдешь из машины, эшафот будет стоять перед тобой: это платформа футов восьми высотой с поперечной балкой наверху. Борта платформ покрыты черной материей. Запомни, это очень важно. По правую сторону будут стулья. На них разместятся официальные свидетели, тюремный доктор и те из репортеров, кто получит разрешение. По бокам встанут около десяти охранников. Палач приготовится приладить петлю и включить пружину люка.