Коротко о главном
Шрифт:
Помочь может и рукопожатие, и плевок в глаза, если плюет Христос…
Любой диагноз, любой метод лечения, любой препарат, хотим мы того или нет, становится социально-психологическим фактом – образом, живущим в массовом сознании – мифологемой. Врачебная мифологема – мосток, на котором врачебное воздействие встречается с сознанием пациента, а главное – с подсознанием. Магнит для притяжения веры. Мифологемы работают далеко не только в медицине: любой раскручиваемый товар, любое известное имя становится мифологемой. Реклама – фабрика мифологем, они же бренды.
Перефразируя Мандельштама: «все лишь
Психотерапия тоже стала одной из врачебных мифологем, брендом – как и психоанализ, и слова «психотерапевт», «психоаналитик», «психолог»…
Многие честные и сильные врачебные вещи неудобны для сотворения мифологем – не магнитят веру, не брендятся, не создают достаточно интенсивного поля положительных ожиданий. Нашатырь, например, с помощью которого иногда можно вывести человека не только из обморока и шока, но и из пресуицидного состояния…
Валерьянка – лекарство великое, но для массового сознания слишком привычное, затертое – как мифологема в обозримое время работать не будет, не привлечет. Хрен – превосходное средство от множества болезней, потенциатор и тонизатор, прояснитель сознания и продлитель молодости. На основе хрена можно создать систему лечения, только как назвать? Хренотерапия?..
В медицине старый друг лучше новых двадцати двух. Обидно за старые добрые средства, незаслуженно забываемые. Как и за добрые книги, добрых людей, добрую музыку, добрые мысли…
Пациенты не все сплошь некритично внушаемы. Настороженно-отрицательное отношение клекарствам явление уже массовое. Почему это произошло?
– Потому что многие фармацевтические фирмы «засветились» недобросовестностью, и в аптеках многие товары – поддельные или не вполне доброкачественные, просроченные, неправильно хранимые. Потому что реклама лекарств и других лечебных средств и методов – навязчивая, оголтелая, лживая, как и вся реклама. Потому что лекарственные и инструментальные вторжения не подкрепляются психологическим уровнем работы, душевностью. А часто и «подкрепляются» наоборот – человека вгоняют в коммерчески выгодные болезни. Лекарства вызывают лекарственные зависимости, люди это уже массово знают и не хотят.
Даже правильно назначенное лекарство – не выверенный маршрут «от» и «до», а верное направление пути, в лучшем случае. Любое лекарство в каком-то проценте случаев не действует, а в каком-то действует либо наоборот, либо вбок куда-то – и побочное действие становится основным. Это общий закон не только для лекарств: для всего на свете. Нет панацеи и быть не может. Но люди ее непрерывно ждут, неизбывно хотят, и на этом противоречии создалась целая психология, она и работает в лекарственном бизнесе, и далеко не только в нем.
Лекарства – наши спасатели и помощники. Но, как все помощники и спасатели, нужны лишь затем, чтобы нужда в них отпадала.
Задача медиков в новом тысячелетии – научиться соединять разные методы и уровни лечения, создать, верней, воссоздать на новом уровне Целостную Медицину – знающую, умелую и человечную.
Сегодня медицина технизирована, химизирована, коммерциализирована. Нагромождение отчуждения и манипулирования.
А больные – все те же люди, что и во времена гиппократовы. Все те же малые детишки, которые
А есть еще и те, кому недостаточно и общения с Человеком, Которому Можно Верить. Кому хочется не просто верить, но знать – быть не только потребителем, но и сотворцом своего здоровья.
Как человеку определить границ между состоянием, когда он сам может себе помочь, и тем, где должен включиться врач?
– Труднейший вопрос. Дилемма – между львом и крокодилом: пойдешь с неясным своим недомоганием к докторам – того гляди, навешают ложных диагнозов, навнушают подозрений и страхов, назначат кучу ненужных обследований и лекарств, поубавят и денег, и времени, и здоровья. А не пойдешь, понадеешься на себя и на авось – можешь прозевать что-то серьезное, опоздать с лечением…
Если бы медицина была здорова нравственно и врачи пользовались бы заслуженным доверием, этой тяжкой дилеммы не было бы. А так – приходится каждому решать вопрос обращения или не-обращения к врачу сообразно собственной интуиции, характеру, опыту и кошельку.
– Случалось ли вам профессионально помогать своим коллегам-врачам? И самому пользоваться их помощью?
– Разумеется. Много раз помогал, в том числе психотерапевтам и психиатрам, как их личный психотерапевт и психиатр. Самому к помощи по сей части обращаться не приходилось, но не зарекаюсь. А не по сей части – сколько угодно.
Когда врач лечит врача – ничего особенного в этом нет. Если же два врача взаимно лечат друг друга, то это… Это уже по-человечески. Когда такое случается со мной и коллегами, всегда вспоминается восклицание библейского Давида, обращенное к Богу в ответ на непомерную его милость: «Это уже по-человечески, Господи мой!..» Как трогательно: не нашел человек более подходящих слов для выражения благодарности и восторга перед Творцом: поступаешь по-человечески, Господи!..
Врачу помогать врачу легче или труднее, чем пациенту, не сведущему в медицине?
– Когда как. Профессиональная искушенность может и помогать, и мешать – зависит это отчасти от тяжести недуга или сложности проблемы, а более всего – от характера человека. Если врач многое знает о своей болезни и притом мнителен и меланхоличен, то легко может впасть в депрессию или паническое состояние, которые лечить его болезнь не помогут…
Провести сеанс гипноза психотерапевту, который владеет этим методом сам, до смешного трудно. Не потому, что гипнотизер не внушаем, не «поддается» – может быть очень даже внушаемым, как я, например. Но даже при искуснейшем исполнении сеанса мешать будет знание «кухни» и ролевая ситуация – совершенно иная, чем требуется для действенного внушения. Зато аналитическую терапию можно провести более углубленную, быстро минуя обычные барьеры.