Корова царя небесного [Божественная корова]
Шрифт:
О том, что его разыскивает какая-то женщина, Эдик Бежан узнал на следующий день ближе к вечеру. Его нашли по радиотелефону в небольшом баре, куда он зашёл перекусить. Что за женщина? Некая Элеонора Бурская. Не пожелала сообщить, в чем дело, сказала только — у неё важная информация и она хотела бы её передать комиссару сегодня, потому как неизвестно, что будет завтра.
Комиссар немного встревожился: ведь эта Бурская на каждом шагу умудряется встревать в махинации банды вымогателей, подвергаясь опасности. И поспешил к Элеоноре Бурской. Раз
Элюня действительно была дома и усердно трудилась, навёрстывая вчерашние упущения. Она уже решила сегодня как следует поработать, чтобы завтра с чистой совестью предаться азарту. Ясное дело, её манили не сами развлечения, а возможность увидеться со Стефаном Барничем, который уже овладел не только всеми её помыслами, но и печёнками-селезёнками, не говоря уже о разуме. Последний неизменно помещал две заветные литеры S и В во всех эскизах в качестве главных декоративных элементов.
Приход комиссара Бежана был встречен радостным возгласом.
— Давно следовало оставить мне номер вашего телефона, — первым делом заявила девушка. — Тогда вчера вы смогли бы задержать одного из вымогателей. Ездит на вишнёвом ягуаре, а я собственными глазами видела, как снимал деньги по кредитной карточке. Или карточкам, уж не знаю.
Ойкнув, Эдик Бежан робко поинтересовался, не найдётся ли чего подкрепляющего. К бывшей подозреваемой он уже привык, даже подружился с ней, так что мог позволить себе, хотя при исполнении и не полагалось.
Элюня не только не удивилась пожеланию полицейского, но, похоже, ожидала его, так как кофе оказался заваренным, а достать коньяк — одна минута. Поставив перед комиссаром угощение, она приступила к изложению происшедшего, стараясь придерживаться хронологического порядка.
Поначалу слушавший смирно, комиссар вдруг перебил девушку:
— Минутку, минутку. Если разрешите, я попутно буду выяснять сопутствующие обстоятельства. Это вас не собьёт?
— Ни в коем случае, выясняйте, пожалуйста.
— Сначала фамилию и имя болтливой соседки.
— Понятия не имею, но её там все знают, а уж обслуживающий персонал наверняка. Я завтра собираюсь в казино, могу спросить.
— А вы сумеете сделать это как-нибудь незаметно, ненавязчиво?
— Ну разумеется! Скажу, она просила одолжить ей деньги, так что хотелось бы знать, с кем имею дело, а самой спрашивать фамилию как-то неудобно. Уверяю вас, они не удивятся, она вечно одалживает.
— Очень хорошо. Значит, паспорт она не сразу взяла обратно?
— Нет, потому что тот тип уже ушёл. Паспорт же она получила обратно, кажется, лишь на следующий день.
— А как тип выглядел?
Сорвавшись с места, Элюня бросилась к компьютеру и отыскала свою запись. Она собиралась отпечатать её раньше, да забыла, сделала это сейчас и с торжеством вручила комиссару полиции письменное показание. Комиссар невольно подумал: вот бы все свидетели были такими, глядишь, и работа в полиции стала бы раем.
— А его фамилию вы тоже могли бы ненавязчиво разузнать?
— Не уверена. Тут ведь уже не наврёшь, что он собирался у меня денежки одолжить. Не поверят…
— Ладно, не будем слишком требовательны. И что
Элюня оживлённо принялась описывать дальнейшее развитие событий, а комиссар сразу понял — теперь ему не миновать знакомства со злачными местами Варшавы. Их люди наверняка там работают, но при таком раскладе придётся и лично ему побывать.
Но вот Элюня добралась до конца рассказа о Гранде.
— А сотрудника казино вы сумеете опознать?
— Разумеется! Ведь это он караулил мою сумку.
— А Павла, о котором говорили…
— Ну как же я его опознаю, если они только говорили, что он говорил… Ну, был свидетелем уже одного такого случая? Могу поинтересоваться и Павлом, но завтра не успею, потому что не могу быть одновременно в двух местах…
— И не надо! — спохватился Бежан. — В конце концов, это наша работа, не вы сотрудник полиции, а…
— Вспомнила! — перебила его девушка. — Тот служащий казино, что стерёг мою сумку… его Адамом зовут, я слышала, как его подзывали.
— Вот и хорошо, не придётся вам его мне пальцем показывать. Минутку, дайте немного подумаю… Говорите, сел в вишнёвый ягуар?
— Да, сама видела.
— А выйдя из Гранда, позвонил… Так они всегда поступают, их метод. Разрешите задать вам вопрос личного порядка. Денег у вас много?
— Благодаря последнему выигрышу довольно много. А что? Одолжить?
— Бог с вами! Они у вас в банке?
— Нет, на двух кредитных карточках, в долларах и злотых.
— Так я и думал, — огорчился комиссар Бежан. — Не знаю, но, возможно, имеет смысл обратить все в наличность, лучше в доллары, и держать не дома, а у родных. Родные у вас есть?
— Конечно, есть. А почему?
— Боюсь за вас. Благодаря пани мы многое узнали о вымогателях, возможно, они ещё об этом не пронюхали, но бережёного… И как-то вы все время им дорогу перебегаете, не дай бог узнают и в отместку ограбят. Зачем же вам ещё и деньги терять?
— Где логика? — улыбнулась Элюня. — Если из мести свернут мне шею, деньги уже не понадобятся. На мои похороны родителям хватит, могут устроить скромные. Не лучше ли мне получить разрешение на какое-нибудь огнестрельное оружие?
— А вы умеете стрелять?
— Умею, дедушка научил. Он охотником был, а кроме того, ещё со времён войны обзавёлся пистолетом, хранил его нелегально, это уже неважно, дедушка давно умер, так он меня из этого пистолета научил стрелять. Патроны у него тоже имелись.
Эдик Бежан не был бы полицейским, если бы не поинтересовался:
— А что теперь стало с тем пистолетом?
— Умирая, велел в гроб с собой положить. Бабушка и положила.
Комиссар полиции сухо заявил:
— Ни одного слова из сказанного вами я не слышал. Задумался… Ладно, дам вам номер своего телефона. Даже двух, по радиотелефону всегда меня найдёте. Это одно. Теперь другое. Никому не говорите о ваших открытиях, никогда не знаешь, кто может услышать. А номер моего радиотелефона засекречен, тоже никому не называйте его. И прошу строго следовать моим указаниям, иначе придётся мне пани арестовать, для вашего же блага, то есть ради вашей же безопасности. А звонить можете в любое время, хоть и глубокой ночью…