Корова царя небесного [Божественная корова]
Шрифт:
— Привет, — рассеянно отозвался он и даже не добавил ожидаемое как приятно тебя видеть. Вообще ничего не добавил, хотя шарик ещё крутился и было время добавить.
Элюня растерялась, но все ещё не хотела верить в любовную катастрофу.
— Я буду у автоматов, — неуверенно произнесла она, с трудом удержавшись от просьбы прийти туда к ней. Наверняка эта просьба прозвучала бы как страстная, горячая мольба.
Барнич кивнул. Он был доволен. Вот и сделан первый шаг на правильном пути. Он оказался не очень трудным, девушка повела себя неплохо, не стала проявлять излишнюю навязчивость. Возможно,
А Элюня перестала безнадёжно проигрывать. Автомат сжалился и держал её на нуле, то давая немного выиграть, то опять проглатывая монеты по одному злотому. Банки злотувок ей хватило на час игры, но вот они все вышли, и с упорством заядлого игрока Элюня отправилась в кассу за пополнением. И у окошка кассы столкнулась с Барничем, подошедшим обменять на деньги выигранные в рулетку жетоны. Получить деньги сразу помешал какой-то итальянец, оккупировавший окошечко. Кассиру было непросто с ним договориться, поскольку итальянец не знал никаких языков, кроме родного, а кассир итальянским не владел. Элюне пришлось немного задержаться, распечатывая новый мешочек со злотувками, так что она могла помедлить у кассы, не теряя достоинства.
Барнич хотел уйти по-английски, не попрощавшись, но в сложившейся ситуации это было уже не только неучтиво, но даже грубо, а такое в его планы не входило.
— Ну как тебе сегодня игралось? — дружески поинтересовался он. — Вижу, не очень?
— Ужасно! — радостно ответила Элюня, причём восторженный тон ответа совершенно не вязался с его смыслом. — Вдрызг проигралась, только после твоего прихода немного выиграла. Ты мне приносишь удачу, я давно заметила…
— Очень приятно, — начал было Барнич, но разогнавшаяся Элюня продолжала:
— Знаешь, мне даже пришлось отправиться в банк, все деньги вышли. Хорошо, что это под боком. И там я видела тебя, но не успела подойти…
Грохот механически пересыпаемых монет заглушил её дальнейшие слова. Тут как раз итальянец отцепился от кассира, и тот с облегчением взял жетоны следующего в очереди. Барничу пришлось переключиться на кассира, а услышанное заставило его мгновенно изменить планы. Нет, по-английски он не смоется…
Выплата всегда занимает немало времени, у Элюни уже не было повода торчать около кассы, она кивнула Стефану и отошла с полной банкой злотувок к своему автомату.
Барнич подошёл к ней спустя несколько хорошо рассчитанных минут. Большим опытом обладал этот донжуан по части разрыва отношений с дамами самого различного пошиба.
— Ну наконец-то! — произнёс он, делая вид, что вздыхает с облегчением. — Шла игра, боялся спугнуть удачу, но вот закончилась благоприятная полоса… О! Я опять помог?
На кредите Элюни уже было более четырехсот пунктов, удалось-таки немного выиграть. И опять блаженство разлилось по всем членам: и выиграла, и он рядом.
— Мне надо заранее знать, когда ты здесь бываешь, и не играть без тебя, — мгновенно воспользовалась она удобным случаем. — Ты не мог бы мне заранее сообщать?
— Нет! — с ходу отрезал Барнич. И, спохватившись, немного смягчил резкий отказ:
— По разным причинам. Прежде всего потому, что сам не знаю, когда выберусь…
— Во-первых, у нас нет пушек, — вырвалось
— Ты права, уже во-первых достаточно, остальное неважно. Но ведь мы, похоже, и без того часто встречаемся. Интересно, где же ты меня видела и почему не подошла?
— Не успела, — ответила Элюня, решив ни за что не информировать любимого о своём жутком свойстве цепенеть в самые неподходящие моменты. — Видела я тебя у банка, того, что перед Новым Святом. А подойти не успела, ты уже уехал. Я там пыталась припарковать свою машину.
Какое— то время Барнич изображал собой воплощение недоверия и изумления, причём крутанул Элюню на её стульчике лицом к себе, чтобы она как следует разглядела это изумление.
— Меня видела? Но это невозможно. Я там не был целую вечность. Проезжать ещё мог, но только не сегодня. Очень жаль, но это был не я, так что, может, и к лучшему, что ты не подошла, пришлось бы извиняться перед посторонним человеком. Ну что ж, мне пора. К сожалению, придётся проститься с тобой.
Элюня уже открыла рот, чтобы горячо запротестовать, чтобы привести множество доказательств — это был именно он, и никто другой, чтобы как-то поделикатнее намекнуть о необходимости их следующей встречи, но неожиданное прощание ударило её словно обухом по голове. В конце концов, она ведь из-за него пришла сюда, столько ждала, он стал для неё смыслом жизни и вот опять ускользает из рук. Что дальше? Правда, он знает, где она живёт, легко может узнать и номер её телефона.
И тут какой-то ужасный внутренний голос шепнул ей: скорее она утопится, чем он станет узнавать номер её телефона. И уже поздно было что-то предпринимать. Не дожидаясь ответа, Стефан распрощался и ушёл. И ушёл!
Опомнилась Элюня не скоро, а когда вернулась способность думать, стала перебирать в памяти их разговор. Он сказал — это был не он. Ерунда, исключено, ошибиться она не могла, достаточно долго смотрела на мужчину в форде, да и сердце подсказало. Так, может быть, она и насчёт Казика ошиблась? Может, ошиблась, а может, и не ошиблась. Господи, да что же такое на неё последнее время напало, вечно она принимает кого-то за человека, который в это время находится в другом месте! Почему вдруг перестала узнавать на улицах города близких ей людей, не может же по Варшаве метаться столько двойников? Но тогда с какой стати эти двое решили её обманывать? Зачем это им?
Будь это далёкие ей люди, не стала бы она переживать. Но ведь это Казик и Стефан… Стефан! Нет, это был он, не могла она ошибиться, видела его близко, успела рассмотреть. Хотя что-то в нем было лишнее, не такое, как всегда. Что же? О Езус-Мария, он был с бородой, только теперь вспомнила!
Кроме внезапных замираний на месте Элюня отличалась ещё одним небанальным свойством — отличной зрительной памятью. Вернее, умением вызывать в нужный момент некогда увиденные картины. К примеру, взглянет на беспорядочно загромождённый разными предметами стол и забудет, а если понадобится, стол, как живой, предстанет в памяти и девушка сможет перечислить все эти беспорядочные предметы. Особенно хорошо запоминалось то, что она видела в моменты сильного душевного волнения. Вот и сейчас, словно наяву, увидела бороду Стефана, будто смотрела на лежащую перед ней фотографию.