Корпорация 2
Шрифт:
Справедливости ради, нужно сказать, что шушеры практически не было: в пределах видимости на дороге торчали лишь трое каких-то патлатых юнцов в дурацких зеленых балахонах – видимо, адепты какой-то местной секты – и двое влюбленных, вначале сосредоточенно облизывавших лица друг друга, а потом без церемоний занявшихся сексом прямо на глазах немногочисленных зрителей.
Слай краем глаза следил за их упражнениями и с некоторым сожалением думал о том, что этим людям, скорее всего, не нужно думать о том, как заработать денег и сохранить свой корабль, не нужно
И снова закралась предательская мысль: может, напрасно он ввязался в гиблое дело? Дядя, ах, дядя… во что ты втравил?
Определив по навигатору видона ближайшее место посадки такси, путешественники перешли на полосу, двигающуюся помедленнее, потом на другую, третью… и скоро спрыгнули на площадку, где стояли несколько платформ-такси, ожидающих клиента.
Здесь Слая ждало очередное разочарование: проклятая техника не выдавала сдачи, минимальная оплата составляла сто кредитов! Курортная планета, что ты хочешь!
На Беории за такие деньги Слай мог пересечь столицу поперек и вернуться обратно, а тут – вон он, космодром! Взлететь да сесть! За что драть такие деньги? Только ведь не поспоришь – машина, она есть машина. Что-то нужно – плати. Не хочешь? Пошел на хрен! Вся жизнь такая. Хочешь летать – плати. Или ползай по земле, как червь…
Со вздохом Слай забрался в такси, и через пять минут путешественники уже стояли возле «Бродяги».
Слай с теплым чувством погладил шероховатую броню родного звездолета, и настроение сразу улучшилось на порядок – сейчас усядется в кресло, закажет вкусной еды из конвертера, расслабится, а потом найдет жирный заказ и закроет все проблемы! По-другому и быть не может! Иначе это было бы слишком несправедливо.
– Это твой корабль? – с непонятным оттенком в голосе спросил новообретенный член команды, и Слаю показалось, что тот насмехается по поводу убогости «Бродяги». Потому ответ капитана последовал незамедлительно и был не очень любезен.
– Да! И что?! Чем он тебе не нравится?! Мой корабль! Не хуже других! Если не нравится этот корабль – ищи другой, получше!
– Почему же… нравится. Если его оснастить хорошими пушками, поставить приличный гравизахват, можно заняться пиратством. Очень, кстати, прибыльное занятие, если подойти к этому делу с умом.
– Да? – слегка растерялся Слай и тут же нахмурился, косясь на спутника. По морде невозможно было понять – шутит тот, или говорит серьезно. Человеческий взгляд не в силах разобраться в мимике негуманоидов. Нужно достаточно долго жить рядом с ними, чтобы попытаться понять, какой гримасой они выражают те или иные чувства. Например, улыбка, которая у людей служит доказательством добрых намерений человека, у негуманоидов может быть принята за оскал, угрозу перед началом боевых действий.
– Да. Вполне приличное занятие для настоящих мужчин. Незаконное, конечно, но тем почетнее, если ты все-таки добиваешься результата!
– А каков должен быть результат? –
– Ну, кто-то ведь любит. – Синтонианец вдруг как-то странно зарычал, прерывисто, хрипло, и Слай понял: полузверь так смеется!
– Что же касается долгожительства, – продолжил Хаган, отсмеявшись, – все относительно. Иногда лучше прожить всего год-два, зато ярко, сочно, как сверхновая звезда, осветившая вселенную своим ярким светом и ушедшая во тьму, чтобы быть воспетой бардами, ищущими по миру примеры героизма, дабы воспитать на них молодую поросль!
– Тьфу! – в сердцах сплюнул Слай, забираясь на лестницу, выскочившую из «Бродяги». – Это на каких таких примерах воспитывать? На пиратстве, что ли?! Это пиратство-то пример для подражания?! Стыдно заниматься грабежом несчастных людей, чтобы приобрести себе пару-тройку лишних кредитов! Мой отец всегда говорил, что ненавидит пиратов. В пираты идут только неудачники, которые не смогли найти себя в нормальной жизни!
– А кто твой отец? Чем он занимается? – осторожно осведомился Хаган, не отвечая на выпад Слая.
– Мой отец погиб на войне, – поджал губы Слай. – Он был механиком на боевом крейсере и погиб, когда тот протаранил вражеский линкор. Ему дали высшую награду Земной Империи… но лучше бы он был жив. Тогда, скорее всего, я бы не сидел тут, в этом старом грузовике, а… не знаю, но все было бы точно лучше, чем сейчас! Уверен!
– А я уверен, что твой отец сейчас пирует, сидя рядом с величайшими героями! И ему прислуживают лучшие женщины мира! А потом он сражается, любит женщин и снова пирует – как и пристало настоящему мужчине! Ты должен гордиться своим отцом, Слай! Погибнуть, ценой своей жизни одержав победу, – что может быть почетнее для мужчины! Я завидую твоему отцу!
– А я как-то не очень, – грустно вздохнул Слай, – я уж как-нибудь поживу подольше, без героических подвигов. И вряд ли он там беспрерывно дерется и любит женщин. Любил он одну лишь маму, в драки не ввязывался, хотя был силен и мог спокойно разбить кулаком деревянную чурку толщиной в запястье – я сам видел, как он это делал. Мама говорит, я в него пошел, тоже сильный. Впрочем, мне тоже драться особо не приходилось. На Беории жизнь спокойная, мирная, и у нас нет необходимости доказывать свою крутость, лишая соперников здоровья и жизни.
– Как вы можете так жить?! Как можно воспитывать из детей мягкотелых, жалких червяков без стального стержня в душе?! Как может мальчишка вырасти настоящим мужчиной, если он не доказал свою удаль по меньшей мере в десятке поединков с боевым оружием?! Куда катится мир? Он превращается в сборище жалких недомерков, не способных защитить честь и достоинство! Единственное место, где еще знают понятие чести, – это Синтония, оплот старого порядка и совести! Хмм… про недомерков – это не про тебя. Ты хоть и мелкий, но крепкий, я чувствую, когда в человеке есть стальной стержень!