Корпорация «Коррупция»
Шрифт:
разбитые колени и ушибленная скула. Боюсь включать свет, боюсь находиться одна.
Боюсь куда-либо звонить и обращаться за помощью. Что им нужно?! Что они хотели
сделать со мной?! Предупреждая, Ринат, как в воду глядел.
Никогда не думала, что ужас может быть таким липким и холодным, физически
ощутимым. Я чувствую, как он
тисках, парализует силы и волю, сбивает дыхание. Страх, страх довлеет надо мной.
Неужели мне удалось вырваться?
Неужели Ринат прав, и надо скорее бежать из Южноморска? Бежать сломя
голову, бежать безоглядно, бросив все здесь строить новую жизнь в любом другом
месте? К черту коррупционеров, чиновников, бандитов. Жизнь – одна. У меня нет
другой, и не будет. К черту борьбу за правду! Что мне с того?»
А начиналось все просто замечательно…
На праздничном вечере надо было выглядеть стильно, но не вычурно. Алена понятия
не имела, как одевается южноморская элита, но не сомневалась, что дорого. В достатке с
ними тягаться не приходилось, так что следовало брать чувством меры и вкусом.
Платье, туфли и сумочка вылетели в копеечку. Она смотрела на себя в зеркало и
получала эстетическое наслаждение. Мудрить с волосами не стала и оставила их свободно
ниспадающими на плечи тяжелыми локонами. Ее выбором стало длинное «в пол» алое
платье на тонких бретельках с глубоким декольте и вырезом на спине, мягко
очерчивающее округлость форм, струящееся по бедрам. Силиконовый лиф без бретелек,
фиксировал грудь, даря видимость свободы и отсутствия нижнего белья. Мужчины
должны слюной исходить! В уши – небольшие серьги белого золота с зеленой шпинелью,
на шею – тонкую нитку колье и такой же браслет на запястье.
На расстоянии взгляда шпинель вполне походила за изумруды. Проверено! В таком
облачении не то, что на прием в краевую администрацию Южноморска – на красную
ковровую дорожку «Оскара» или королевский бал прибыть не стыдно.
Штурмин не обманул – ее имя числилось в списке приглашенных.
Живой оркестр играл тихую музыку. По периметру просторного актового зала в два
ряда стояли столики, убранные золотыми скатертями, мерцающие электрические
гирлянды и воздушные шары украшали стены, высокая живая ель с большой, почти
кремлевской
тяжелым парчовым занавесом. По проходам между гостями грациозно лавировали
официанты с подносами, облаченные в белые рубахи и сиреневые жилетки. От всей
праздности и украшательства веяло глубокой провинцией, немного наивной и,
несомненно, бедной, по сравнению со столицами. Ни в Москве, ни в Питере чиновники не
позволят гулять себе столь скромно и без помпы.
Но и лицемерия здесь было куда меньше. Или так просто казалось?
Благодаря плану размещения гостей, полученному при входе, и небольшим
табличкам с фамилиями на столиках, Соболевой быстро удалось найти свое место прямо
перед сценой в первом ряду. Соседями оказались стареющий художественный
руководитель Южноморского драмтеатра с супругой, молодящийся ректор
юридического университета и главврач местной больницы – женщина общительная, но
ненавязчивая.
Корпоративное мероприятие носило закрытый характер: сотрудники администрации
края во главе с губернатором, представители южноморской интеллигенции и, обязательно,
бизнеса – куда ж без них!
Первым с новогодним выступлением на сцену поднялся губернатор. Говорил долго и
торжественно, держа в руке бокал с искрящимся шампанским. Поздравил
присутствующих и – заочно – горожан, рассказал о достижениях и планах на будущее.
За тихой светской беседой Алена не слишком следила за сменяющимися на сцене
лицами, аплодировала вместе со всеми, поднимала бокалы, поддерживая тостующих.
Худрук с очаровательной супругой показались ей удивительными собеседниками, живыми
и эрудированными, рядом с которыми совсем не чувствовалась разница в возрасте.
Женщина-врач постоянно шутила, вызывая улыбки, а ректор все больше молчал,
пережевывая пухлую нижнюю губу и тряся дряблыми щеками. Молодая
сногсшибательная журналистка была единственной, кто привлекал его внимание.
Знакомый голос больно задел нервные струны у нее внутри. Еще не определив, что к
чему, Алена подняла глаза вверх и обмерла. Внизу живота все похолодело: на сцене с
микрофоном в руках стоял Роберт Генрихович Моисеев. Видный бизнесмен и меценат. Он
что-то говорил, толстый слой грима не очень удачно скрывал след от недавнего удара по
лицу, и, не моргая, смотрел на нее. Смотрел, как на дичь, на добычу, на свою
собственность. Взгляд не сулил ничего хорошего, красноречивей слов показывал, что
между ними еще не все сказано. Моисеев жаждал реванша!