Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет

Косухина Наталья Викторовна

Я была поражена тем, что бабуля так выразилась о Светлане в присутствии данного джентльмена, хотя все в нашей семье знали о страсти сестры к Разинскому. Да что семья – весь свет был в курсе! А творец, наверное, был в шоке от того, что меня сравнили с такой прекрасной девушкой, от которой он, скорее всего, тоже в полном восторге…

– У вас есть еще одна внучка, графиня?

У меня совершенно неприлично отвисла челюсть. Разинский напрягся, подумав, что это он сказал нечто недопустимое, а бабушка хохотнула.

– Моя сестра –

Светлана Орлова, – ответила я за бабулю.

На лице у Разинского все еще отражалось сильнейшее недоумение, а я постаралась не рассмеяться: Светлана-то думает, что он в нее влюблен и уже засох от тоски.

– Алексей, вам, как и моей внучке, наверное, со мной скучно. Может, вы потанцуете, вместо того чтобы развлекать меня?

На мгновение лицо творца скривилось в гримасе, но он быстро взял себя в руки и сказал:

– Я буду просто счастлив, если мадемуазель окажет мне честь.

– Благодарю вас, господин барон. Но я, пожалуй, посижу с бабушкой: мы очень давно не виделись, – отказалась я, не желая танцевать с этим нахалом.

И присела на диван.

– Что за чушь? – фыркнула бабушка. – Мы виделись на прошлой неделе.

Я, не ожидая от нее таких слов, растерялась и лихорадочно раздумывала, что бы такое сказать, а Разинский чуть сузившимися глазами пристально наблюдал за мной.

Видимо, размышлял, как я могла отказаться от такой чести, как танец с настолько популярным кавалером, как он. Но не успела я придумать достойную причину для отказа, как подошли сестра и мать.

Поприветствовав бабушку и Разинского, мама, пока сестра притворялась кротким и милым созданием, спросила у творца:

– Что же вы, совсем не развлекаетесь?

На что тот, улыбнувшись, сообщил:

– Я как раз пригласил на танец вашу дочь и надеюсь, она не откажет мне в удовольствии потанцевать с ней.

Мама довольно улыбнулась, сестра, судя по ее лицу, лихорадочно соображала, как же она пропустила приглашение, а бабушка заявила:

– Конечно, не откажет. Ольга?

Посидев несколько мгновений в поисках решения, но так ничего и не придумав, я встала и протянула руку мужчине.

Даже сквозь ткань двух перчаток – моей и его – чувствовалось, какая горячая у него кисть. Как же это обстоятельство не сочетается с цветом его кожи!

– Вы так пристально смотрите на меня, госпожа Орлова. Тому есть причина?

– Сопоставляю свои впечатления, насколько вы изменились с момента нашего знакомства.

Приподняв бровь, творец повел меня в центр зала, и мы встали, приготовившись к танцу.

– И как?

– Изменились вы не сильно, разве что ваши манеры стали лучше.

После этих слов барон рассмеялся:

– Вот она – прямота женщины, работающей на Лемнискату! Хотя ваши высказывания – на грани оскорбления даже для корпорации.

Я проигнорировала это замечание, так как заиграла музыка и начался танец.

Делая

первые шаги, я исподтишка рассматривала одного из самых удачливых творцов, который уже на протяжении многих лет выполняет для Лемнискату задания, и выполняет блестяще.

Сейчас в корпорации они – вместе со вторым творцом – самые известные и значимые люди. Да и в светском обществе, благодаря красоте и некоторой дерзости, он очень популярен. Смелые манеры не прощаются только женщинам.

Во время танца Разинский практически не сводил с меня пристального, насмешливого взгляда. Также я заметила, что не менее пристальный, но только ненавидящий взгляд на меня устремила сестра. Она, видимо, полагала, что я пытаюсь завлечь господина барона. А вот мне от такого внимания сейчас было сильно не по себе.

Но вот наступил момент, когда танец закончился, и меня сразу отвели к родственникам.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, за танец. Вы прекрасно танцуете, – услышала я и мысленно возблагодарила месье Лурье за его безжалостность в обучении.

После этого творец нас покинул, а я – впервые за долгое время – удостоилась одобрительной улыбки матери.

Далее вечер протекал гораздо спокойнее, я даже умудрилась поболтать с младшей царевной, великой княжной Анастасией.

И хотя ей было всего одиннадцать лет, этот разговор доставил мне несколько приятных минут, пока моя собеседница не поинтересовалась:

– Мадемуазель Ольга, почему вы совсем не танцуете?

– Что вы, ваше императорское высочество, я в начале вечера танцевала, а потом столь утонченное общество так увлекло меня разнообразным и интереснейшим общением, что я не в силах была прервать ни один свой разговор. Тем более – с вами.

Не покривила я душой только в отношении самой дочери императора, поскольку в большинстве своем высший свет был довольно банален.

– О! Тогда я настаиваю, чтобы вы приняли приглашение первого же джентльмена, который попросит вас о танце, – лукаво улыбнулась юная великая княжна.

– Хорошо, ваше императорское высочество.

Но не успела я договорить, как сзади раздался голос, который заставил меня вздрогнуть:

– Тогда позволит ли мадемуазель Орлова пригласить ее на танец? Вы ведь не откажете мне, к тому же такова просьба самой великой княжны.

И, склонившись в поклоне, Разинский прикоснулся губами к руке Анастасии, обаятельно улыбнувшись. Девочка зарделась.

– Правда, мадемуазель Ольга, идите с его светлостью танцевать. Говорят, он замечательный танцор.

– Мадемуазель Орлова уже могла сегодня это оценить. И сама она танцует практически так же прекрасно, как вы, ваше императорское высочество. Поэтому я и прошу ее оказать мне такую честь второй раз. Мы можем встать в танце подле вас и вашего партнера.

– Прекрасная идея, – засмеялась Анастасия, очень довольная своей шуткой, и мы направились в центр зала.