Корпоративная ответственность в гражданском праве

Гутников Олег

Однако и подобная классификация по количеству лиц, обладающих корпоративными правами, была бы условной и не соответствовала в полной мере имеющемуся в делении юридических лиц на корпоративные и унитарные. Такие унитарные по ГК РФ организации, как автономная некоммерческая организация, фонд, религиозная организация, должны были бы относиться к корпоративным организациям, поскольку право на управление ими по существу принадлежит (или может принадлежать) нескольким учредителям. По этому поводу А. В. Габов справедливо отмечает, что «строго говоря, такие учредители будут (как минимум могут) иметь права, аналогичные некоторым членским правам (правам участия) участников корпорации. Между тем никаких особенностей осуществления таких «протокорпоративных» прав Кодекс не устанавливает, что с неизбежностью рано или поздно приведет к конфликтам» [121] . Вместе с тем в классических корпорациях, таких как хозяйственные общества, все корпоративные права могут принадлежать одному лицу (компании одного лица), и в них отсутствуют «членские отношения и права» в собственном смысле слова, а взаимоотношения между единственным участником и корпорацией по своей природе практически ничем не отличаются от взаимоотношений учредителя и унитарной организации. Это косвенно признается и на законодательном уровне, поскольку законы о хозяйственных обществах предусматривают, что их положения распространяются на общества с одним участником лишь

постольку, поскольку законом не предусмотрено иное и поскольку это не противоречит существу соответствующих отношений [122] . Однако проблема как раз и заключается в том, что существо отношений, связанных с управлением любыми юридическими лицами, ни в ГК РФ, ни в других законах не определено и фактически игнорируется, а все эти отношения отождествляются исключительно с организациями, имеющими корпоративное устройство. В таких условиях на практике определить, в какой части применяются положения корпоративных законов к унитарным по своей сути хозяйственным обществам, представляется крайне затруднительным.

121

Габов А.В. Корпоративное законодательство России в 2014–2015 годах: состояние, достижения, проблемы, основные дискуссии и перспективы развития // Национальный доклад по корпоративному управлению. Вып. VIII. 1л. I. М., 2015. С. 35.

122

См. п. 2 ст. 2 Закона об акционерных обществах, абз. 4 п. 2 ст. 7 Закона об обществах с ограниченной ответственностью.

Разграничение унитарных и корпоративных юридических лиц иногда пытаются проводить не только и не столько по количеству лиц, образующих юридическое лицо или являющихся его членами, обладающими членскими или корпоративными правами. В основе такого деления также указывают на признак единства и неделимости имущества в унитарных организациях и отсутствие такового в организациях корпоративных [123] . В унитарных организациях, в отличие от корпоративных, имущество (капитал) не делится на паи или доли участников, а составляет единую и неделимую между учредителями имущественную массу [124] . При таком подходе, независимо от количества субъектов корпоративного права, юридические лица, обладающие неделимым на паи (доли) имуществом, должны относиться к унитарным организациям, а юридические лица, в которых имущество делится на доли (паи) между участниками, относились бы к корпоративным.

123

Различие между корпорациями и учреждениями (институтами) пытались проводить также по тому, что субстратом первых являются лица (люди), а субстратом вторых – обособленное имущество. Однако такое различие отвергалось разными авторами (Белау, Унгер, Демелиус, Соколовский и особенно Бринц) со ссылкой на то, что в любых юридических лицах всегда олицетворяется и персонифицируется имущество, которое и является подлинным субстратом юридического лица (См.: Суворов Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. С. 77–81).

124

См., например: Венедиктов А.В. Правовая природа государственных предприятий // Избранные труды по гражданскому праву: в 2 т. Т. I. М., 2004. С. 351.

Такого подхода, по существу, придерживается Е.А. Суханов: «В отличие от корпораций унитарные организации представляют собой объединения (общности) имущества, или имущественные союзы, точнее, обособление имущества учредителем (учредителями) путем создания соответствующего юридического лица – собственника. Но такие унитарные общности имущества, даже созданные несколькими лицами, никогда не предоставляют своим учредителям каких-либо долей участия или иных прав на свое имущество, поэтому им неизвестны отношения членства» [125] . Однако последнее утверждение небесспорно, поскольку с рассматриваемых позиций имущество, например, общественной организации также не делится на паи либо доли участников (является «унитарным»), однако отношения членства при этом в таких организациях присутствуют. Отношения фиксированного членства в принципе могут быть и в унитарной организации. Например, учредители автономной некоммерческой организации, имущество которой не делится на паи или доли, могут быть членами органа управления этой организации. Более того, как указывалось выше, сами они (учредители) являются фиксируемыми «членами» сообщества учредителей автономной некоммерческой организации, состав которого может меняться [126] . Поэтому отношения членства (или участия) сами по себе в принципе никак не связаны с делением имущества организации на паи (доли) или отсутствием такового.

125

Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. С. 28.

126

Пункт 6 ст. 123²⁴ ГК РФ.

Деление юридических лиц на корпорации и учреждения многими в теории давно проводится еще по одному признаку – по наличию у участников (учредителей) права получать выгоду от деятельности юридического лица. К корпорациям (независимо от количества участников, один или несколько) относились бы тогда юридические лица, в отношении которых их участники (учредители) имеют какие-либо имущественные права и являются «выгодоприобретателями» от деятельности корпорации. Именно на таком подходе основаны представления о том, что корпорации по большей части являются коммерческими организациями (распределяющими прибыль или выгоды между участниками). Если же юридическое лицо осуществляет деятельность в пользу неопределенного круга третьих лиц, являющихся выгодоприобретателями (пользователями, дестинаторами), то оно считается учреждением. При этом его учредители (участники) имеют в отношении юридического лица корпоративные «управленческие» права (управлять и контролировать деятельность юридического лица), но не имеют прав на получение какой-либо выгоды от деятельности корпорации.

О таком делении юридических лиц на корпорации и учреждения Д.Д. Гримм писал: «…ходячее разграничение между корпорациями и учреждениями, заключающееся в признании одних союзами лиц, а других имущественными комплексами, пользующимися самостоятельной правоспособностью, не может быть признано правильным. Следует признать, что как корпорации, так и учреждения суть союзные образования. Различия же между ними сводятся к тому, что корпорация есть такое союзное образование, которое существует и действует в интересах лиц, непосредственно связанных между собою и с корпорацией в качестве членов ее… Напротив, учреждение есть такое союзное образование, которое существует и действует в интересах третьих лиц, не связанных непосредственно между собою и с учреждением в качестве

полноправных членов его. Дело в том, что при корпорациях функции управления и контроля не отделены принципиально от функции пользования, – одни и те же лица в качестве полноправных членов целого участвуют в управлении делами корпорации, если не непосредственно, то через избираемых ими делегатов, контролируют деятельность этих делегатов и вместе с тем пользуются выгодами, которые доставляет корпорация. Напротив, в учреждениях функция пользования совершенно обособлена от остальных функций, – лица, пользующиеся услугами учреждений, так назыв. дестинаторы, не участвуют в управлении ими, не имеют права контроля над распорядителями» [127] .

127

Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права / под ред. В.А. Томсинова. М, 2003. С. 85, 86.

В таком случае к корпоративным организациям следовало бы относить все коммерческие организации независимо от делимости их уставного капитала на доли (паи), включая унитарные предприятия [128] , а также большинство некоммерческих (корпоративных или унитарных по ГК РФ) организаций, учредители которых имеют право пользоваться (удовлетворять свои потребности, материальные или духовные) результатами деятельности этих организаций. К учреждениям (унитарным организациям) относились бы по этому признаку лишь фонды [129] , учреждения и автономные некоммерческие организации.

128

Поскольку учредитель (собственник имущества) унитарного предприятия получает выгоду от деятельности предприятия, которое отчисляет в его пользу часть полученной прибыли.

129

Иногда считают, что в фондах, в отличие от учреждений, учредители вообще устраняются от всякого участия в их деятельности и не имеют никаких прав по управлению фондом. Однако фактически это очень редко соответствует действительности, поскольку учредители любого фонда, как правило, сохраняют за собой элементы права на участие в управлении и (или) контроле за деятельностью фонда, входя в высший коллегиальный орган управления фондом или в его попечительский совет, имеют полномочие изменять устав фонда (п. 1 ст. 123²⁰ ГК), законом может быть предусмотрен возврат имущества учредителям фонда в случае его ликвидации (п. 3 ст. 123²⁰ ГК).

Видимо, по причине известных сложностей при разграничении корпоративных и унитарных организаций в ГК РФ появился еще один, дополнительный признак корпоративных организаций: формирование участниками корпорации высшего органа управления корпорацией в виде общего собрания участников. Тем самым фактически признано, что участие (или членство) в корпорации заключается не просто в наличии у участников права на управление или членских (корпоративных) прав, а в формировании конкретного высшего органа управления – общего собрания, непосредственными членами которого являются участники (члены) корпорации. При этом правильнее было бы говорить не о «формировании» [130] участниками общего собрания, а о «составлении» или о непосредственном участии членов корпорации в высшем органе управления (общем собрании). При таком подходе одним из существенных признаков корпорации является, по сути, непосредственное участие членов (участников) в коллективном формировании волеизъявления высшего органа юридического лица, который они собственно и составляют. Однако и при таком уточнении трудно сказать, чем корпорации по этому признаку будут отличаться от унитарных организаций, поскольку в них единственный участник (учредитель) фактически осуществляет функции высшего органа управления юридическим лицом и тем самым также формирует его волю и его составляет (в учреждениях, унитарных организациях, хозяйственных обществах с единственным участником).

130

Поскольку слово «формируют» предполагает «назначают», «избирают», в то время как участники корпоративной организации не назначают и не избирают общее собрание, а непосредственно его образуют (составляют).

Неудивительно, что и этот признак последовательно в ГК РФ не выдерживается. Например, такие корпоративные организации, как полные и коммандитные товарищества, вообще не имеют никакого высшего органа в виде общего собрания, а участники непосредственно ведут дела от имени товарищества, формируя и изъявляя его волю. Кроме того, правом «формировать» высший орган управления могут обладать также учредители унитарных организаций (автономной некоммерческой организации, религиозной организации).

Как было показано выше, существование различных признаков деления юридических лиц на корпорации и унитарные организации или учреждения, непоследовательность или некорректность оснований деления, наличие «переходных» или «смешанных» форм создают известные сложности при квалификации тех или иных организаций в качестве корпоративных или унитарных. Иногда такое деление встречает крайне негативную оценку.

Так, Д.И. Степанов писал: «Еще одно деление юридических лиц, нашедшее отражение в новой версии ГК РФ, а именно деление всех организаций на корпоративные и унитарные (ст. 651 ГК РФ), является сугубо доктринальной, т. е. бессодержательной с практической точки зрения, классификацией, более уместной в учебнике гражданского права, но мало чего дающей участникам оборота. Видимо, подобное деление нашло отражение в ГК РФ лишь для того, чтобы удовлетворить персональные амбиции отдельных академических ученых, долго ожидавших увидеть, наконец, в тексте закона фразу «в связи с участием в корпоративной организации ее участники приобретают корпоративные (членские) права и обязанности в отношении созданного ими юридического лица», однако что эта запись даст судам или практикам – совершенно неясно» [131] .

131

Степанов Д.И. Новые положения Гражданского кодекса о юридических лицах // Закон. 2014. № 7. С. 32.

Вместе с тем, несмотря на очевидные недостатки в делении юридических лиц на корпоративные и унитарные, согласиться с такой оценкой нельзя. Закрепление в ГК РФ этого деления в целом следует рассматривать как положительный шаг, поскольку следствием его явилась унификация и систематизация общих положений о корпоративных правах участников хотя бы определенной части юридических лиц, признаваемых ГК РФ корпоративными. Это не отменяет необходимости искать более совершенные критерии разграничения юридических лиц и способы построения общих норм о них более корректно, в соответствии с фактическим состоянием корпоративных отношений. Очевидно, что корпоративные организации отличаются от унитарных прежде всего множественным составом участников (учредителей), имеющих определенные права в отношении юридического лица. И в этом смысле появляется дополнительная «ось» отношений, возникающих не только между юридическим лицом и его участниками, но и между несколькими участниками, которая немыслима в унитарных организациях.