Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Часть 2
Шрифт:
После сытного вкусного завтрака в объятиях мужа он огорошил меня вестью, что у меня на все про все ровно тридцать минут. После чего меня сопроводят на аудиенцию к Его Императорскому Величеству.
— Он лично хочет поблагодарить тебя за спасение дочери, хотя сейчас очень слаб после вчерашнего нападения. Ему тоже пришлось применять магию, только он немного не рассчитал силы и выложился больше, чем в его состоянии можно было себе позволить. Царевна сейчас находится с ним.
— Да, конечно! Марфа, мои платья уже привезли? — тут же засуетилась я. — И, Дима, можно я возьму
Муж задумался. А в это время в комнату, каким-то образом лично приоткрыв дверь, вошел донельзя важный Пух.
— И меня-я-я не забу-у-удте. Ты это Береги-и-ине тоже обеща-а-ала! — тут же произнес он, будто подслушивал под дверью!
Дима перевел свой задумчивый взгляд на Пуха и ответил:
— Что ж, я спрошу у Его Величества, готов ли он принять двух необычных визитеров, все же рекомендациями Берегини пренебрегать нельзя, но ничего обещать не могу.
На том и порешили.
Перед тем как меня позвали в царские покои, пришлось немного подождать в приемной. В компании Пуха это было даже приятно. После вчерашнего инцидента он еще не полностью оправился, а потому милостиво разрешил взять его на ручки, погладить шелковистую шерстку и даже почесать за ушком. А потом подошел Дима в компании дедушки Пихто, который сейчас выглядел на удивление респектабельно: сюртук из дорогой плотной ткани, брюки, заправленные в высокие начищенные до блеска сапоги, напомаженные волосы и борода и новая шляпа, которую он сжимал в крепких мозолистых руках. И куда только подевался деревенский расхристанный старичок, с которым я познакомилась на Изнанке?
— Ну как? — не без гордости спросил, искоса на меня поглядывая и ловя восхищенный взгляд.
— Ну, франт! — честно ответила я. — Чисто франт!
Нос у деда после этого задрался еще больше, аж до тех пор, пока Пух на моих коленях не приоткрыл один глаз и не произнес:
— Ви-и-идела бы тебя сейчас Береги-и-иня… То-о-очно бы сказала, что наш де-е-ед собрался жениха-а-аться. Кто хоть пригляну-у-улся на этот раз?
Деда от этих слов как-то резко перекосило. Видимо, была там скрыта какая-то своя история, о которой известно только этим двоим или троим, если брать в расчет Берегиню. Но напускной спеси это с него сбило.
— Ну ты и пустобрех, Пух! Хоть и кот!
— Како-о-ой же я тебе ко-о-от? — без огонька возмутился Пух, видимо, далеко не в первый раз слышит эту подколку. — Я чистокровный фамилья-я-яр.
— Это ты кому-нибудь другому рассказывать будешь, а я-то…
Неизвестно, до чего бы договорились эти двое, если бы в этот момент не открылась дверь в соседнее помещение, и нас не пригласили войти.
Пройдя по длинной анфиладе, мы вошли в просторную спальню, где на кровати лежал бледный, осунувшийся, заметно постаревший, но не утративший остроты ума царь. Он осмотрел нашу живописную троицу, застывшую в почтительном поклоне, и остановился на Диме, который нас сопровождал.
— Твоя жена не устает меня удивлять, Дмитрий Максимович. — И обратился ко мне. — Ну, здравствуй, Евдокия Поликарповна. Рад тебя видеть и хочу поблагодарить за спасение дочери. — Он сжал руку сидевшей рядом с ним в кресле Лизаветы, на руках у которой дремала Василиса или просто
Я выпрямилась и познакомила. Рассказала, что они оба жители Изнанки и изъявили желание посмотреть Землю Изначальную, и сама Старица попросила меня представить ему их. Но мое представление было прервано самым неожиданным возгласом:
— Ох ты ж, капустные кочерыжки! Пух, ты это видишь? — внезапно поинтересовался дед Пихто, глядя куда-то поверх головы царя.
— Ви-и-ижу, не слепо-о-ой, — ответил фамильяр и сделал несколько шагов к царю. — Ваше Импера-а-аторское Величество, прости-и-ите великодушно этого неучтивого старца, который посме-е-ел прервать наше представле-е-ение столь высокой особе, как вы! Но дело и пра-а-авда не терпит отлага-а-ательств. Э-э-этот ракшас вытянул уже сто-о-олько вашей силы, что того и гляди вы-ы-ыпьет из вас последнее!
— Что вы сказали? — решил уточнить немного сбитый с толку монарх.
— Уж не зна-а-аю, как этот демонический дух умудри-и-ился к вам присоса-а-ться, но сидит он на вас давно, — Пух сузил глаза, что-то прикидывая в голове. — Не ме-е-еньше десяти лет. От того и си-и-илу так быстро теряете.
— Да, около десяти или чуть меньше… — задумчиво рассматривая что-то, согласился дед.
— Это инди-и-ийский демон. И как только присоса-а-аться-то смог, да еще прямико-о-ом с Изнанки? У ва-а-ас на Земле таких водиться не должно!
— Гляди, какой хобот для отбора силы себе отрастил, паразит! — даже всплеснул руками дед и с возросшим уважением поглядел на царя. — Это ж сколько у вас силы было, раз он вас еще не доконал!
— Что все это значит? — все еще ничего толком не понимая, сурово спросил монарх.
— Это значит, что лет десять назад кто-то умудрился подсуропить вам, царь-батюшка, некую демоническую сущность, которая цепко впилась в вашу ауру, умудрилась укрепиться и замаскироваться, и с тех пор успешно вытягивает ваши магические и жизненные силы. Причем сама эта сущность сейчас находится на Изнанке, иначе бы ее уже давно почувствовали ваши священники. По сути, он каким-то образом умудрился точечно пробить крошечный портал и прикрепить к вам свой хоботок, который со временем знатно увеличился! — дед Пихто в полном обалдении от своих выводов смотрел на монарха.
— Что, прав-а-авда сидит на изнанке? — удивился и Пух. — А я и его хобот вижу, и огро-о-омные очертания самого демона, будто спря-я-ятанного за дымкой.
— Это потому, что за столько лет поглощения чужой жизненной энергии и магии его связь с этим миром стала слишком тесной, вот он и стал заметен для таких, как ты, Пух. Я же вижу больше… — дед нервно задергал бороду, а мы все, как загипнотизированные, следили за каждым его движением и тихо обалдевали от сказанного. Даже царь и тот молчал и напряженно слушал этих двоих. — И кажется мне, что до вас, Ваше Величество, он выпил кого-то еще… Именно чужая смерть позволила ему так сильно закрепиться. Смерть близкого человека и связанные с этим страдания и притянули паразита к вам. Иначе ему было не укорениться в столь сильном человеке… Но откуда он здесь вообще взялся? — задумчиво спросил он у себя самого.