Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия
Шрифт:
— Ну например… Вы были на представлениях театра Кабуки? — Кто же из читавших или смотревших фильм «Мемуары гейши» не знает о существовании таких театров? — Он действительно на взгляд не японца такой скучный?
(Примечание: Кабуки — один из видов традиционного театра Японии. Представляет собой синтез пения, музыки, танца и драмы. Исполнители кабуки используют сложный грим и костюмы с большой символической нагрузкой.)
Вы когда-нибудь видела, как брови вашего оппонента медленно ползут на лоб? И что я, спрашивается,
— А откуда вам известно о том, что в Японии есть такие театры?
— Ну, как же… — Я чуть было не ляпнула, что в книжке прочла и по телику видела, но вовремя себя одернула и зашла с козырей. — А что не должна была? — Пусть лучше он оправдывается и рассказывает почему я не должна, чем я, почему должна. Вот так!
— Вообще-то нет… Разве что…
Пока Долгорукий усиленно соображал откуда я могла знать то, чего по идее не должна, в беседу вмешался-таки Заславский, которого знатно раздражало, что его дама за столом беседует с другим.
— Возможно вам будет интересно узнать, что Император крайне благосклонно отнесся к вашему выступлению и есть большие шансы, что он одобрит вашу затею.
— Правда? — Тут же отвлеклась я на него. И не только потому, что он задел интересующую меня тему.
— Именно. Поверьте, вы сегодня были бесподобны! За две недели вы сделали просто невозможное! В прошлый раз это выступление не произвело на меня и половины того впечатления, которое удалось сегодня!
— Не удивительно! Две недели назад это был лишь набросок. — Порозовела я от удовольствия. Все-таки прогресс действительно был велик и слышать это от человека, который действительно мог его оценить было очень приятно.
Дальше я так и продолжала легкую беседу с Заславским и пробовала все новые деликатесы. Он в отличие от Долгорукого не впадал в прострацию при каждом моем вопросе и не пытался постоянно вызнать откуда я знаю то или это. К тому же, давал возможность спокойно все попробовать и утолить голод. Конечно, мне было очень интересно расспросить соседа слева, но на тот момент у меня уже просто не хватало моральных сил на то, чтобы фильтровать свои вопросы, на которые каждый раз все равно слышала вместо ответа лишь недоумение и обратные вопросы.
Долгорукий был, конечно, парнем интересным, как и тема Японии в целом, но ведь он за все время ничего увлекательного мне так и не рассказал! Только удивлялся и ставил меня под угрозу разоблачения. А потому пусть лучше общается со своей предсказуемой соседкой. Так и ему и мне будет спокойней.
Я, конечно, видела, что он не единожды пытался привлечь мое внимание, но не реагировала. Однако, под конец этого длинного обеда он все же сумел меня удивить. В тот момент, когда Заславский застыл за спинкой моего стула, чтобы отодвинуть его для меня, а я уже готова была встать из-за стола, он дотронулся до моей руки, привлекая
— Кабуки скучен лишь поначалу. Однако, стоит узнать японцев чуть лучше, и их искусство воспринимается уже совершенно иначе. Надеюсь, при нашей следующей встрече я не покажусь вам на столько скучным и вы уделите мне кроху своего внимания.
— Вы вовсе не показались мне скучным, Георгий Константинович. — Улыбнулась я ему в ответ. — Просто примите, как факт, что девушке могут быть интересны не только наряды и балы. И не стоит искать за каждым ее словом подвох и удивляться ее кругозору. Это, знаете ли, может и обидеть.
На том наше посещение Кремля в тот день и окончилось. С тех пор прошла уже неделя, но ни от Императора, ни от Долгорукого, ни даже от Заславского не было ни слуху ни духу. Отец и тот не желал со мной разговаривать о женской магической гимназии, лишь отмахиваясь большой занятостью. Его, к слову, и правда почти не было видно в усадьбе, так как он проводил слишком много времени в Кремле и часто в последнее время ночевал в Москве.
Занятия наши не смотря ни на что все же продолжались, однако, мы все впали в некий режим ожидания, и обучение проходило как-то рутинно и без огонька.
Вот я и стояла около окошка думая, чем же все это окончится и чем вызвана наша такая изоляция.
— Дуся, ну ты чего? — Снова обратилась ко мне Наташа. — Все будет хорошо. — И погладила меня по плечу.
— Конечно. — Согласилась я с ней и улыбнулась. — Все будет хорошо. Иначе ведь и быть не может!
— Тогда почему ты такая грустная? — Не поверила моим словам она.
— Просто я волнуюсь. Что там такого могло случиться, что папенька даже на ночь домой не приезжает?
— Ну, мало ли? Это же мужчины! — Пожала она плечиками. — Небось опять маются со своей политикой.
— В том-то и дело… — Снова задумавшись, протянула я.
— Ой, да ладно тебе! На то они и мужчины.
Спорное утверждение, как по мне, но в чем-то она права. Оглянувшись, я увидела, что и остальные девчонки из нашей компании сидят какие-то поникшие и вялые. Явно, их тоже посещают всякие не радужные мысли.
А, собственно, от чего мы киснем? Умер кто или в заболел? А может даже просто в беду попал? Так ведь ни то, ни другое, ни третье! Эх, сама виновата. Значит будем исправлять!
— Девчонки, что случилось? Вы еще затяните какой-нибудь грустный мотивчик и слезу пустите!
— На себя сначала бы посмотрела. — Буркнула Лида, не отрываясь от вышивки.
— А и посмотрю!
Я демонстративно встряхнулась. Поставила руки в боки, топнула ножкой, привлекая внимание, и запела песню «Валенки» известную всем в моем мире в исполнении Лидии Руслановой. Да, ее здесь еще никто не знал, но народные мотивы и напевы на то и народные, что всегда можно сказать, что я где-то там ее услышала.