Корпулентные достоинства, или Знатный переполох. Дилогия
Шрифт:
Я от таких откровений поначалу опешила, но вовремя опомнилась и отступила на шаг:
— Знаете, Френсис, я вас, наверное, удивлю, но у роз, которые вы мне присылали, очень много острых шипов, и если бы я улеглась на подаренное вами богатство, то последнее, что ощутила бы — это мягкость лепестков. Но если вы так настаиваете, то я бы с удовольствием усадила на подобное ложе вас. Поверьте, ваш крик порадовал бы всех окрестных кумушек. И кажется мне, что это был бы отнюдь не стон страсти.
Некоторое время он напряженно всматривался в мое лицо, а потом запрокинул
— Евдокия, вы неподражаемы! Неужели вы напрочь лишены романтики?
— Вас это может удивить, но романтика в моем представлении должна хоть как-то соотноситься с практичностью. Поверьте, если ваш голый зад познакомится хотя бы с одним шипом, вы тут же примете мою точку зрения. — Заинтересованный мужской взгляд почему-то метнулся к моим вторым пока еще не девяносто. — Не обольщайтесь, я такой дурью никогда не страдала.
— Евдокия, чем больше я с вами общаюсь, тем больше убеждаюсь, что хотел бы свести с вами более близкое знакомство. Но вы упорно не даете мне и шанса! Почему? Я же вижу, что вы сразу имели в отношении меня некоторое предубеждение.
— Что, вам уже не хочется со мной поквитаться за ароматическую атаку? — решила я соскочить с темы личных отношений.
— Хм… звучит неплохо: ароматическая атака… — Он задумчиво отпил несколько глотков. — Но нет, не хочу. Вы довольно доходчиво объяснили мотивы этого поступка. Хотя, признаюсь, поначалу я собственноручно хотел вцепиться в вашу нежную шейку. До сих пор руки чешутся…
— И я могу вас понять, — улыбнулась. — Но все же советовала бы вам держать руки при себе.
— Евдокия, почему же вы так настойчиво отталкиваете любые мои ухаживания? — он смотрел пристально, изучающе.
И ведь не отцепится же! Но не говорить же ему, что я знаю, что он шпион! Но намекнуть, пожалуй, могу.
— Потому что вы тот, кто вы есть, Фрэнсис. И нам не по пути.
Он пристально на меня посмотрел:
— Вы правы, Евдокия, мы те, кто мы есть, но что мешает нам встать на один путь? — медленно проговорил он.
Это что же, вербовка?
— Может быть, то, что если эти пути соединяться, то я перестану быть собой, а для меня это недопустимо?
Граф хотел еще что-то сказать, и даже снова сделал ко мне шаг, но в этот момент дверь в комнату со стуком отворилась. И в появившийся проем влетели мои подруги, быстро осмотрели нас и, переглянувшись, молча принялись быстро зажигать все имеющиеся в комнате свечи. Наташа метнулась ко мне, поправила прическу и чинно уселась на кушетку. Мы с англичанином лишь недоуменно переглядывались в полном ошеломлении.
— Девочки, что происходит?
— Сейчас сама узнаешь, — ответила Варя недовольно, зажигая последнюю свечу.
А в следующее мгновение двери комнаты снова распахнулись, и на пороге возникла Гофмейстрина в сопровождении блондинистого лиса и целого выводка фрейлин, на лицах которых было написано явное злорадство, которое при виде нашей компании сменилось досадой. Там же мелькнуло и лицо Лиды, на котором озабоченность сменилась облегчением. Немая пауза затягивалась.
— Что
Гофмейстрина отчего-то зарумянилась, но отвечать не торопилась. Царь продолжал смотреть на нее требовательным взглядом, и она, глянув искоса на блондинистого англичанина, наконец, ответила:
— Нам стало известно, что одна из фрейлин Ее Высочества в этой комнате занимается неподобающими вещами с мужчиной, — дама совсем раскраснелась и начала обмахиваться веером.
Я снова перевела испепеляющий взгляд на графа Рассела, но он не выглядел виноватым, наоборот, смотрел на меня открыто, чуть поджав губы, будто хотел что-то объяснить, но сдерживался. Тогда, прищурившись, я посмотрела на его дружка, и по его холеной роже поняла, кто закрутил эту интригу.
— И что же? Грехопадение подтвердилось? — без капли интереса спросил монарх.
Гофмейстрина замялась:
— Нет, ваше Императорское Величество!
— Получается, на девушку был совершен навет? — поинтересовался Заславский, нехорошо поглядывая то на меня, то на графа Рассела.
— Получается, что так… — с неохотой ответила дама.
Мне же оставалось только радоваться, что за все это время моего имени так и не прозвучало.
— И кто же был тем человеком, который посмел очернить девичью честь?
Ой… Ой-ой-ой-ой… Вот только дуэлей не хватало! Я непроизвольно прижала к груди руки. Графиня растерянно оглянулась, упираясь взглядом в графа Вудвилла, но затем перевела его на свою племянницу, ту самую фрейлину, что совсем недавно утверждала, будто у нее с Заславским все так серьезно, что он ее даже со своим сыном познакомил.
— Так… Вот… — и указала на нее рукой, виновато и растерянно пожав плечами.
Девушка покраснела, побледнела, а потом и вовсе предпочла бухнуться в обморок прямо в руки графа Вудвилла. Император на это лишь нервно махнул и рукой и сказал, разворачиваясь и выходя прочь:
— Графиня, разберитесь, наконец, в своей вотчине! Право слово, подобное поведение недопустимо!
Н-да… А шпион-то работает как надо. Не сам подставился, а нашел через кого передать нужную информацию. Только как получилось, что девочки нашли меня раньше этой развеселой компании?
Гофмейстрина смерила всех присутствующих раздраженным взглядом и начала распоряжаться, чтобы привести девушку в чувство. Я же наклонилась к самому уху Вари, которая как раз ко мне подошла, и спросила:
— Что это было?