Корпус 38
Шрифт:
— Не надо так мрачно. Все уладится. Что я могу для вас сделать?
— Я имела глупость подумать, будто вы без меня скучаете.
Доктор, похожий на байкера, громогласно хохочет.
— Мне не хватало вашего смеха.
— Мне тоже его не хватало. Редко выпадает возможность. Послушайте, ваш Данте — я не думал, что он еще и неудобен.
— Возбужден?
— Неудобен. Фотографы в засаде, просьбы о репортажах. Лечение для знаменитостей.
— Из-за него я и хотела вас видеть.
— Кроме шуток? И вам больше нечем меня удивить? — Он выпячивает заросший подбородок.
Если б она его не знала — отступила
— Выпьете чаю, доктор, прежде чем все расскажете? Я сгораю от нетерпения.
— Как он?
— Стабилен.
И он знал, каким будет следующий вопрос. И последующие.
— Значит, я могу его увидеть… — Она оставляет ему несколько секунд для колебаний, потом торопит: — Когда?
Он глядит весело:
— Хорошо, прямо сейчас, доктор Ломан. Пойдемте?
Она смотрит на него, не веря ушам, затем вслед за ним поднимается.
Справа ров, почти зарытый бульдозерами. Они идут быстро. Она бежит, чтобы не отставать. Она не ждала столь быстрой реакции. Они встречают двух санитаров, которые внимательно смотрят на Сюзанну. Она едва успевает надеть халат.
— Но, доктор. — Она берет его за руку и тормозит. — Я не готова.
Он не останавливается.
— Все эти недели вы думали только о нем. Вы никогда не были настолько готовы.
Она глубоко вздыхает, чтобы прогнать спазм в животе. Страх. Как в самом начале работы. Перед дверью в 38-й он кладет ей руку на плечо и говорит:
— Я думаю, вы предпочтете идти одна. Как всегда, я вам полностью доверяю. Но все-таки будьте осторожны, ладно?
Она принужденно улыбается. Он убирает свою ручищу, которой запросто мог бы сломать ей ключицу.
Когда Данте вместе с Роже приходит в кабинет для консультаций, она сидит, словно онколог перед пациентом, чья болезнь внезапно перешла в последнюю стадию. Для начала она пытается найти в его чертах хоть какое-то сходство с Сильвиан Боар. Непохож. Может быть, рот. Отчасти лоб. Правильность лица — несомненно от проезжего араба, которого он должен называть отцом, пусть тот не смог сообщить ему никакого другого имени. От матери в наследство он получил только плохое обращение и дурные воспоминания.
Она вспоминает десятки работ, которые прочла на эту тему, столько же исследований и теорий, написанных в десятках клиник. Результаты, полученные такими искушенными умами, как Блёлер [51] и Эй, также занимавшиеся этой темой.
Шизофрения. Хронический психоз, коренным образом разрушающий личность. Характеризуется склонностью создавать свой мир вне связи с другими, чтобы потеряться в размышлениях.
Деверё [52] установил социологическую основу шизофрении: «психоз этнического типа в сложном цивилизованном обществе». В случае Данте Сюзанна видит главным образом болезненное влияние семьи. Плохая мать, «встреча, предшествующая всему и создающая все остальные», а также плохая семья. Шизофрения — результат разочарований в детстве, одного за другим.
51
Поль Эжен Блёлер (1857–1940) — швейцарский психиатр, изучал психические заболевания, первым распознал шизофрению (которая до него считалась ранним слабоумием) и дал ей название, а также, по некоторым
52
Жорж Деверё (Gyorgy Dobo, 1908–1985) — американский психоаналитик и антрополог; исследователь племени могавков.
Она видела его, испачканного экскрементами. Она принимала его в ОТБ после попытки кастрировать себя. Две крайности шизофрении. Первая, обозначающая возврат на примитивный уровень инстинктивного нарциссизма младенца. Вторая — результат сексуальности, не способной сфокусироваться ни на чем, кроме воображаемого объекта.
«Стабилен», — сказал Элион. Данте страдает психомоторным рассогласованием: постоянные колебания двигательной активности между исполнением и временным прекращением движения.
Существуют три формы конечной стадии шизофрении: вялость, общий упадок психической жизни и растительная жизнь, бессознательное поведение, характерное для кататонического типа; психовербальная бессвязность; и наконец, бред.
Что касается того, какие формы принимает болезнь Данте, доктор Ломан колеблется между первой и третьей. Данте в ее глазах — более чем жертва. У него не было иного выхода — только бежать в свой мир, чтобы избавиться от родственников. И в своем бегстве он имел несчастье встретиться с Анакондой.
Он встал на путь, с которого так и не смог сойти. Подобное испытал бы ребенок, исчезая в зыбучих песках. Ей хотелось бы по меньшей мере найти того, другого. Не имея возможности вылечить Данте, воздать этому другому по заслугам.
Он сидит, точно цапля. Цапля, которая длинным клювом хватает мелких змей. Поднимает правую руку, потом опускает. Чешет себе щеку — и снова.
Сюзанна оборачивается к Роже. Он отвечает ей успокаивающим взглядом.
— Данте?
Она удивляется слабости собственного голоса в тишине кабинета. Он поднимает глаза. Он замирает. В его взгляде она видит, что он ее узнал. Проблеск.
— Данте. Как вы себя чувствуете?
Улыбка освещает его лицо.
— Доктор Ломан…
— Нужно, чтобы вы внимательно выслушали меня, — говорит она, глядя на него в упор и стараясь говорить как можно четче.
Она понимает, что у нее есть редкая возможность еще раз потянуть за ниточку. Она — Ариадна в лабиринте его безумия. Она пожинает плоды того внимания, которым щедро дарила его прежде. Во взгляде Роже мелькает восхищение.
— Я знаю, что вы невиновны. С неизвестной в аквариуме. Вы знаете об этом? Но нужно, чтобы вы мне помогли… Понимаете?
Кажется, он согласен. Это поощрение помогает ей продолжить. Она приступает к деликатной части:
— Нужно, чтобы вы мне помогли найти того, кто это сделал. Я ездила в Страсбург в отделение «Скорой помощи», где вас принимали, когда вам разбили голову. Помните? Вы говорили об этом доктору Льенару перед тем, как вас осудили… Я знаю, это старая история.
Он запускает руку в волосы, как бы проверяя, на месте ли шрам, который они скрывают.
— Тогда был случай с малышкой Кати. Шестнадцатилетняя девушка, помните?