Корпус А блок 4
Шрифт:
– Ты согласился?
– Нет.
– Такие деньги..., - она мотает головой.
– закачаешься от такой суммы. Знаешь новости?
– Нет.
– Веру Ивановну, Алла Васильевна взяла к себе завхозом, а Анечку наняла бухгалтером.
– Да ведь для этого надо что то знать.
– Вот именно. Она выдала Ане несколько учебных пособий и сказала, что через неделю примет от нее экзамен.
– Так, так. В нашем закрытом отделении заработала настоящая фирма и охраны не надо, боятся бандюг не надо, да еще с пользой... на этой стерильности можно прожить еще сотню лет.
– Я как то об этом не подумала, -
Под потолком забубнил динамик, приглашая нас на обед. Я подошел к Наташке.
– Пошли...
Она вдруг обхватила меня руками и поцеловала.
– Я к тебе сегодня не приду... У меня там... еще не зажило...
Обед царский, я такой еще ни ел никогда. Густой красный борщ с куском мяса. На второе - печеная форель с салатом и горошком, на третье апельсиновый сок. Похоже, все это сломило пациентов отделения на сторону Аллы Васильевны, они доброжелательно смотрят на нее и заискивающе кивают головой.
– Вот и не узнать наших..., - говорит Таня, разбирая рыбу от костей, деньги и хорошая еда сломали их.
– Разве это плохо, - отвечает ей Наталья, - все отделение встрепенулось, как от зимней спячки, большинство получило работу и почувствовало свою кчемность в жизни.
– Значит ты бы тоже пошла к ней?
– И да, и нет. С одной стороны, бездельничать это тяжело, с другой стороны идти в кабалу совсем не хочу.
– Кабала то, за деньги...
– Ну и что.
– Не поймешь вас... Николай тоже говорит, что это неплохо. Борис, а ты чего то не летишь к Алочке в объятья.
– Она уже предлагала мне поработать, причем за весьма крупную сумму, но я ей отказал.
– Это почему же?
– Дело не в кабале и не в деньгах. Я хочу в ближайшее время уйти от сюда.
– Куда?
– чуть ли не в один голос воскликнули Наталья и Татьяна.
Ира от удивления открыла рот.
– Туда на волю. Хочу уехать на юг и там попытаться просуществовать...
– Ты же умрешь?
– сразу сказала Татьяна.
– Постараюсь протянуть. Кто то из великих сказал: "Если бояться, что на твою голову упадет кирпич на улице, то зачем на нее выходить, лучше сидеть дома." Я же не хочу бояться кирпича, хочу свободно бродить по улице.
– Ну ты, Борька, даешь, - с восхищением глядит на меня Татьяна, - и когда наметил?
– В ближайшие три- четыре дня.
– А как же я... то есть мы..., - поправилась Наталья, - ты бросишь нас.
– Если вы согласны со мной уйти, я не против. Одно прошу вас понять, это безумный риск. Один неверный шаг и с нами может случится непоправимое.
Девочки хмурые сидят напротив меня и молчат. В столовой раздается голос Аллы Васильевны.
– Внимание. Я осмотрела, как вы здесь живете и пришла в ужас. Так жить нельзя. Мой новый завхоз, Вера Ивановна уже составила список того, что необходимо для нашего блока. Однако, я считаю, что ваших комнат это не касается, а они должны быть пригодны для жилья и поэтому советую, заработанные деньги не копить, а тратить на свои бытовые условия. Сегодня ко мне обратился Семен Семенович с просьбой, выделить аванс для покупке в свою комнату телевизора и видеомагнитофона с кассетами. Я приветствую этот шаг и уже заказала аппаратуру, завтра она будет здесь. Тоже самое может сделать любой, имеющий деньги или работающий у меня. Не обязательно покупать телевизоры, учитесь жить нормально, приобретайте кровати,
– Понятно, - за всех ответила Вера Ивановна.
Я заметил, что у входа в столовую стоит Пантелеймониха и смотрит на нас.
После обеда, бьется жизнь только в апартаментах Аллы Васильевны, остальные, неработающие у нее, разбрелись по своим комнатушкам. Сегодня что то необычное. Ко мне никто из моих девочек не пришел. Я спокойно занимаюсь за столом уже в течении трех часов. Вдруг дверь скрипнула. На пороге стояла Ира.
– Ты... ты... негодяй, ты бросаешь нас.
И тут она заплакала.
Я подошел, осторожно обнял ее и повел к кровати.
– Успокойся, ну что ты. Тебе нельзя плакать. Тебе даже нельзя протирать свои глаза... Вот я чистым полотенцем промокну твои щечки.
– Девочки возмущены твоим поступком...
– Знаю.
– Но почему ты не хочешь спокойно прожить здесь? Вроде у нас появляется какое то дело, оказывается мы можем еще кому то быть нужны..., а ты собираешься уйти.
– Не уговаривай, Ира.
– Я люблю тебя.
– Я тоже.
Осторожно поцеловал ее губы.
– Я решила, если ты уйдешь, я с тобой.
– Вот этого делать нельзя. Ты самое чувствительное создание на свете, твоей коже нельзя терпеть избытка холода, тепла, света, плохой воды и грязи. Всего этого там в избытке...
– Ну и пусть.
– Кроме этого, тебе нельзя даже заниматься любовью, рожать детей.
– Кто это тебе сказал?
– Пантелеймоновна.
– Значит, ты уже говорил с ней обо мне и об этом...
– Говорил.
И тут она опять заревела. Я ее успокаивал как мог, пока она всхлипывая не прижалась ко мне и застыла. Я ее чуть покачиваю в своих руках.
– У тебя так громко стучит сердце, - вдруг сказала Ира.
– А я думал это твое.
– И все же я пойду с тобой. А с Пантелеймонихой поговорю сама, не может быть, чтобы я не испытала счастья любви.
Ира ушла через час. Только за ней закрылась дверь, как раздался требовательный стук.
– Войдите.
На пороге Алла Васильевна.
– К тебе можно, Борис? Я сегодня уже была здесь и решила еще раз заглянуть.
Она по хозяйски села на мою кровать и закинула ногу на ногу, отчего подол ее платья приподнялся до бедер, оголив коричневатые ноги.
– Ну как ты, с работой решил?
– Нет.
– Я конечно не понимаю смысла твоего упорства, но, однако, уважаю личную позицию. У меня к тебе еще один деликатный разговор. Видишь ли я деловой человек и конечно ушла в эту добровольную ссылку сюда от того, что в моем роду, все прадеды, деды, бабки и даже моя мать и отец очень рано поумирали. Наверно гены их перешли ко мне и мне тоже суждено было бы умереть рано. Однако умные врачи посоветовали мне изолировать себя от общества в стерильную обстановку и таким образом гарантировали безопасность и продление жизни. Я очень рада, что попала сюда, по крайней мере, это не барокамера с кислородом, а вполне приличные помещения с воздухом высокой степени очистки. Кроме того здесь люди, которые могут быть моими помощниками. Но раз я себя заточила в эти стены, то соответственно хотела бы жить, как и все цивилизованные люди. Наслаждаться комфортом, едой, любовью наконец. Любовью... Вот я и пришла предложить тебе... Не мог бы ты придти ко мне сегодня ночью...