Корректировщик. Где мы – там победа!

Крол Георгий

Я потряс головой, укладывая всю мгновенно всплывшую информацию. И что теперь с ней делать? Я посмотрел на берег. Приближался рассвет, очертания мола и пирсов уже достаточно четко выделялись на фоне пожаров. А если так!

– Перископ справа по борту!

На мой крик среагировали все. Мой сосед кинулся к пулемету, начало разворачиваться 100-мм носовое орудие. Над всем этим раздался спокойный голос:

– Кто кричал?

К нам подошел высокий человек в кожаном реглане и фуражке.

– Сержант Яковлев. Примерно в трех кабельтовых по правому борту наблюдал белый

след от перископа.

Командир оглядел нашу компанию. Ну да, на мне трусы и тельник, на остальных плюс-минус то же самое. Только мой спаситель в брюках, хотя и босиком. А офицер посмотрел в указанную мной сторону.

– Еще кто-нибудь видел?

Все промолчали. Он еще некоторое время смотрел на меня и подошел к переговорной трубе.

– Что у нас со связью?

– Есть, товарищ командир.

– Передайте: замечен след перископа, координаты… Возможно нахождение подлодок противника в районе действий ударной группы.

Он снова осмотрел нас и крикнул вниз:

– Боцман!

– Есть боцман.

– Спасенных обмундировать и вооружить. Через сорок минут подойдем к берегу.

– Есть, понял.

И вдруг доклад сигнальщика, вот это чудо так чудо:

– Слева по курсу вижу вспышки!

– Определить можешь?

– Похоже на тяжелую батарею, товарищ командир.

Нет, такой случай упускать нельзя.

– Товарищ командир, я случайно слышал у разведчиков, что вроде бы в нескольких километрах к югу от порта немцы строили батарею. Какую-то секретную, румын туда вообще не пускали. Может, это она? Все внимание сейчас сосредоточено на районе высадки. Эту батарею никто, кроме нас, похоже, не засек. Предлагаю высадиться как можно ближе и попытаться вывести ее из строя. Или хотя бы скорректировать огонь. Ведь если она нащупает линкор…

Командир хмыкнул:

– Вы, товарищ сержант, чем командовали?

– Отделением. Командира взвода заменял пару раз. Но не в бою.

– А планы строите, как Наполеон.

– Никак нет, как Цезарь.

Капитан поперхнулся:

– Как кто?

– Цезарь. Меня во взводе прозвали Юл: за все хватаюсь, как Цезарь, и верчусь, как юла. Вот и планы… соответствующие.

Да, загнул так загнул. Командир слова растерял от моей наглости. Спасение появилось с боцманом, притащившим кипу брюк, бушлатов и обуви.

– Вот, товарищ командир, что нашли. Оно, наверное, не по размеру, но все лучше, чем под огонь с голым задом.

Каплей посмотрел на боцмана, на нас, на берег и повернулся к рубке:

– Радиограмму на линкор. Обнаружена тяжелая батарея противника. Координаты засекли? Молодцы, передавайте.

И снова боцману:

– Раздать команде оружие. Всем, не занятым в поддержании хода, собраться здесь. Пусть их морские пехотинцы проинструктируют.

– Есть, понял.

Боцман умчался вниз, командир направился в ходовую рубку, а мы принялись разбирать одежду. Брюки были коротковаты, но это ерунда. Бушлат оказался по размеру. А с обувью просто повезло. На мой, с натяжкой 41-й размер, были сапоги, которые больше ни на кого не налезли. Я наконец почувствовал себя нормально. А то действительно, в трусах среди одетых людей

чувствуется дискомфорт. Потом боцман притащил несколько винтовок и автомат. «ППС» отдали мне, похоже, я всех впечатлил широтой знаний.

Катер начал забирать влево. Или командир прислушался к моим словам, или что-то увидел. Оказалось, второе. Прямо перед нами возникла приземистая посудина. Глазастый у них наблюдатель. Нас сумел заметить, теперь вот этот аппарат углядел. Хотя уже практически рассвело, и видимость получше, а все равно молодец. Поначалу я решил, что баржа брошена. Она ведь буксируемая, а других кораблей рядом нет. Но всех ждал сюрприз. Едва мы подошли поближе, над бортом поднялся человек.

– На тральщике, прошу взять на буксир.

Командир скомандовал: «Стоп машина!» – и перегнулся с мостика.

– Что на борту?

– Два орудия, три миномета и боеприпасы к ним.

Ничего себе. Там, на берегу, каждая граната на вес золота, а тут артиллерия с боекомплектом посреди моря болтается. Одна проблема: нам бы самим до берега доковылять при наших повреждениях. Командир стоял молча. Главстаршина, разглядев, в каком мы состоянии, тоже сник. Командир не хотел бросать ценный груз и лихорадочно искал выход. А пока спросил:

– Что произошло?

– Под обстрел попали. Осколками минометчиков, что на баке сидели, побило, перебило буксировочный трос, да еще один из ящиков загорелся. Пока тушил – сейнер ушел.

– Фамилию командира сейнера знаешь?

– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Только он из цивильных, к обстрелу непривычный, вот и запаниковал. А так нормальный командир.

Время поджимает, и я вижу, как командир собирается с силами, чтобы отдать приказ старшине покинуть баржу. А я вспоминаю старый, читаный в подростковом возрасте рассказ.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите?

Командир смотрит на меня:

– Что у вас, сержант?

– Я читал рассказ о китобоях. Там судно получило пробоину, и чтобы выправить крен, к борту привязали загарпуненного раньше кита.

Командир несколько минут молчал, глядя сквозь меня. А потом круто развернулся и начал командовать. Мы, пятеро спасенных, перешли на баржу и помогали команде найтовить ее к борту. В ход пошло все, что могло служить крепежом, и через полчаса мы были готовы. Старший лейтенант снова встал на мостик.

– Малый вперед.

Катер задрожал, корпус скрипел все сильнее и сильнее. Мне казалось, что я вижу, как натягивается металл обшивки, как утончаются тросы, готовые лопнуть от напряжения. И наконец мы медленно двинулись к уже хорошо видимому берегу.

– Полный вперед.

И через паузу:

– Дайте всю скорость, которую сможете.

Не знаю, как они это сделали, но матросы из БЧ-5 выжали из разбитого дизеля почти пять узлов. И это с баржей, намертво принайтованной к борту. Берег медленно, но приближался. Однако раньше, чем мы добрались до цели, случилось два события. Сначала по левому борту опять замелькали вспышки. Это «Тирпиц» снова дал залп. Над нашими головами зашелестели снаряды, но тут воздух снова вздрогнул. Башни главного калибра «Севастополя» ответили.