Корректор 2.0

Тактарин Ринат

Я вопросительно посмотрел на ученого. Тот, правильно поняв немой вопрос, по-отечески махнул рукой.

— Про нарекания позже, молодой человек. Эти как вы их назвали ботаники, имеют ученые степени по физике! Одни из умнейших людей в стране! — Кречетов поднял указательный палец, как бы подтверждая весомость своих слов. — А вы их, извините, по мордам! Но не будем об этом, — заметив, что я пытаюсь открыть рот, произнес он. — Вы же им, за дело накостыляли!? — коротко хохотнув, закончил ученый.

Поняв, что тема исчерпана, мне осталось только продолжить излагать:

— Мне стали сниться странные сны, где я хожу по огромному ангару

с симметрично расположенными арками, как выяснилось позднее, это была явь, а арки — это порталы! И войти можно только в одну из них, хотя все они были прозрачны.

— Вы правы! — вставил слово Кречетов. — В данном секторе, работает только один портал. К примеру, подходят пчелиные соты, только каждая соединяется с четырьмя другими. Вы даже представить себе не можете, масштаб данного сооружения. И оно безусловно рукотворно!

Я не стал опровергать слова ученого, помня о размерах багровой звезды, думаю он и сам не предполагает истинных размеров.

— Шагнув в портальную арку, я оказался в теле Смоленкова, тот был в отключке. С трудом справился с отвращением… — меня передернуло от воспоминаний, вовремя вылез колоритный образ Кузмича. — В общем, меня какое-то время рвало, точнее сказать выворачивало на изнанку. Думаю, вы даже не представляете, как это мерзко, оказаться в чужом теле! Знать все его тайны, воспоминания.

Я оглядел присутствующих долгим взглядом, никто не пытался прервать мой монолог. Вера, видимо представила мое состояние, это было видно, по кислому выражению ее лица. Мужчины же, просто внимательно на меня смотрели.

— В первый раз я был убит, примерно через четыре часа! Очнулся дома в своей постели, с фантомными болями. Смоленков должен был передать ключи от подвала, сами знаете какого дома. Но мною завладело нездоровое любопытство, и я последовал за посыльным. Довольно неприятный тип, он подкараулил меня в парке и застрелил. В следующий раз я не был так беспечен, сам его подстрелил, в том же парке. Да вы и сами, дальше знаете.

— Вы правы Роман, с вашей эпопеей в ресторане мы знакомы, — прервал молчание Набиулин. — Детали, о том, как провалили многомесячную операцию, вы расскажите в оперативном отделе.

— Провалил? Но ведь люди выжили! Дом цел! — негодование и удивление сквозили в моем голосе.

— Да, выжили, но мы так не работаем! Несколько месяцев мы осторожно подбирались к организаторам, просчитывали вариант за вариантом. А вы просто пришли и рубанули тупым топором! Понимаете Роман, у нашего с вами будущего много вариантов и зависит это не только от нас. А вот для 1998 года, если допустим там появится человек с нашими возможностями, будущее ему будет видно, как на ладони. И не дай бог, если он захочет что-то изменить. После вашего вмешательства, запланированного теракта в Москве не произошло, — полковник сделал паузу, словно ожидая моей реакции.

Не дождавшись, продолжил:

— Но теракты произошли во Франции и Турции! В совокупности, в обеих странах погибло, примерно столько же людей, сколько должно было бы в Москве! Вы понимаете, к чему я клоню? — Набиулин, посмотрел на меня, как профессор на студента.

— Теперь понимаю, — я был немного ошарашен услышанным, но быстро пришел в себя. — А как вы вообще узнали, о Московском теракте? Его же не было! — вдруг осенило меня.

— Все верно, никто из ныне живущих не слышал про это, кроме вас естественно. Но, поверьте мне на слово, есть технологии способные отследить, подобные несоответствия, —

полковник особо выделил глагол, отследить, и выразительно посмотрел на меня. — Но вернемся к нашим делам! — Набиулин выдвинул одну из полок стола, достав некий предмет, протянул его мне со словами. — Вот ваше временное удостоверение, вы сейчас вылетаете в спецсанаторий, на реабилитацию, совмещенную с обучением. Через месяц вы должны быть в строю, на своих двоих! Офицер ФСБ должен уметь не только кулаками махать, но и думать, планировать! — с начальственной ноткой закончил он.

Взяв документ в руки, я стал его разглядывать, однако быстро они ксиву состряпали, гордый двуглавый орел на лицевой части, смотрелся совсем не плохо, и фотка есть. Убрав удостоверение во внутренний карман, я опомнился.

— Постойте! Какой еще санаторий? У меня тут работа, друзья, дом! Дайте хотя бы выздороветь!

— Это приказ! — с металлом в голосе произнес полковник. — А приказы не обсуждаются, а выполняются! Привыкайте, лейтенант! С работой и домом уже все решено, для друзей и родственников, придумаем правдивую историю. У нас хороший санаторий… — уже спокойнее добавил Набиулин. — Пять недель максимум, и вы на ногах. Приказ ясен?

«Не, ну этот полкаш, явно хочет меня довести! Какой на хрен приказ? Превозмогая желание швырнуть в него костылем, я прокричал с легкой издевкой».

— Так точно, товарищ полковник! Разрешите выполнять!? — на удивление, Набиулин отреагировал спокойно.

— Выполняйте! Машина ждет у входа, капитан Усольцева вас проводит, — произнес он и слегка ухмыльнулся.

* * *

Когда дверь в кабинет закрылась, полковник уселся в кресло, устало растирая виски. Закончив с этим, он посмотрел на Кречетова, которому уже было что сказать.

— Полковник? — нерешительно начал он.

— Излагайте, Андрей Юрьевич. Убедите меня пожалуйста, что с ним у нас не будет проблем.

— Вот скажите мне полковник, сколько лет вы служите? Если это конечно не секрет.

— Из своих пятидесяти пяти, служу тридцать семь лет, к чему такой вопрос?

— К тому, уважаемый Марат Расимович, что для вас дисциплина важнее всего, это ваша жизнь. А для нашего новоиспеченного лейтенанта, это просто слово из кино или книги. В армии он не служил, на заводах не работал, так что понятие о субординации у него на школьном, зачаточном уровне, а ведь ему уже за сорок. Так что полковник, не давите на Романа, пожалуйста, он и так будет подчиняться. Иначе он бы просто не пришел. Так же считают и наши психологи.

— Я учту это. Но как быть с начальством? — Набиулин вопросительно глянул на Кречетова, — Ведь среди них есть упертые как бараны и самодуры! Рявкнет на него какой-нибудь потомственный генерал, а Рома наш, недолго думая, костылем его приголубит. Он же и взбрыкнуть может, если накажут.

— На счет потомственных не переживайте, полковник. Лучше меня знаете, про высший приоритет нашего отдела, да и друзья у меня есть влиятельные, из тех которые стране служат, а не себе. Месяц или полтора он пробудет в санатории… — продолжил Кречетов, прохаживаясь перед столом. — Человек не глупый, сам поймет, что теперь не вольная птица, а на службе у государства! Поймите полковник!.. — Андрей Юрьевич перестал ходить и уперся руками в стол. — Нет у нас оперов с такими способностями, о которых, кстати, мы далеко не всё знаем! После Веры, он первый, за десять лет! — Вдумайтесь в эти цифры!